золотые рыбки с красными плавниками.
– Я понимаю, – сказала старушка. – Вам хочется к морю… Что ж, идите!
Черный занавес вдруг отодвинулся.
Перед молодым человеком вспыхнуло что-то ослепительно голубое. Это было море… Он схватил акваланг и шагнул вперед. Но резко обернулся, как будто его ударили.
– Постойте, как ЕГО зовут? – спросил он, прищурившись и глядя в темноту, которая осталась за ним наподобие трубы. И куда он не намеревался возвращаться. В темную могилу мира, где маленькая и бедненькая старушка лежала, как огрызок цветного карандаша в гнезде исчерканного школьного пенала.
– Генрих, – сказала она. – А меня – Фаня.
Он шел по белому тончайшему песку, в который превратились миллионы жемчужных ракушек, и на котором сейчас лежали большие раковины лазурного цвета, похожие на грозди винограда. Белый гусь бежал к нему навстречу, колотя крыльями, по широкой пене, что каймой лежала на песке.
Молодой человек виновато развел руками. Он так и не принес подарка.
И от стыда и волнения он отвернулся от берега, взмахнул руками и радостно закричал! Перед ним было великое море, в котором множество небес идет слоями до полной темноты, где светятся другие миры.
Он был счастлив.
Он плыл в лазурной глубине, раздвигая руками водоросли, и смеялся, глядя сквозь маску на разноцветных рыб и алые соборы кораллов. Он баловался и дергал осьминога за щупальца. Он парил, как птица, в сказочной глубине.
Так наступил вечер. И в вечерней глубине над морем засветилось небо с одинокой звездой. Расплескивая воду, он вышел устало на берег. Он был один на берегу. Волна выбросила на берег оранжевые продолговатые апельсины. Прямо к его ногам. Он очистил апельсин, а кожуру бросил в воду. И оранжевая звезда поплыла по лиловой стихии моря.
Тихий скрип песка раздался совсем близко. Он обернулся.
Гусь, малинового цвета в свете заката, тяжело шел куда-то с голубой раковиной в клюве.
И молодой человек вдруг вспомнил… Он беспомощно оглянулся на дорогу обратно. Но дороги не было. И, подхватив тяжелый акваланг, он поспешил вслед за птицей, которая, качая высокой головой, шла неестественно быстро, как будто скакала на гигантских пружинах. Бежать было тяжело. И он бросил акваланг…
Они стояли на пороге и тяжело дышали. Молодой человек и малиновый гусь с голубой раковиной в клюве. В доме было пусто.
Не горели настольные лампы по углам. Не звенел гонг. Не вертелись крылья соломенной мельницы. Было очень грустно. Как вдруг зазвучала музыка. Первой заиграла скрипка, потом вступило фортепиано. Они играли старую добрую мелодию.
И молодой человек не выдержал. Он подошел к столику, на котором лежала флейта, и взял ее в руки. Он держал ее в руках, не зная, что с ней делать. На флейте не было ни одного отверстия.
Вдруг он услышал, что флейта поет.
Сквозняк под дверью в доме тысячи дверей.
Она пела тихо, но с каждой минутой всё увереннее. Флейта пела. И пела в ответ раковина, похожая на гроздь винограда, которую держал малиновый гусь, принесший сюда на