но завтра наша очередь шары заливать.
Успокоившийся Федор, внес в столбики непривычных иностранных номеров еще несколько, выдуманных им самим – чтобы было больше. Правда, позже он еще раз убедился в верности любимой им поговорки – не надо как лучше, нужно как положено. Словом, в тот день вроде бы все обошлось.
Началось на следующий. Утром, не назначая никаких конспиративных встреч, Пилюгин вызвал Федора в свой штабной кабинет.
– Вот какое дело, – начал он, – по вашим записям получается, что вчера мимо вас в Москву проехало семьдесят восемь иностранных автомобилей. А вот восемнадцатый пост зафиксировал только семьдесят пять. Куда же три машинки-то подевались? Наверху, – особист указал пальцем в портрет Дзержинского, – требуют объяснений.
– Капиталисты, что с них возьмешь, – пожал плечами Федор.
Особист резко встал, сладко потянулся всей своей долговязой, как у Железного Феликса фигурой. Затем, поправил роговые очки на хитром лице, сказал:
– Вот что, Федор, вы мне про капиталистов не заливате. Вы вчера с рядовым Шлунгером пьянствовали, как извозчики, вот и понаписали всякой ерунды. От вас до сих пор вином пахнет.
– Не вином, – обиделся Федор, – валерьянкой.
– Вы что валерьянкой лечились? Помилуйте, кто же этим средством здоровье поправляет?
Пилюля мягко, как кот подошел к подоконнику, взял белый фарфоровый чайник. Наполнил из него наполовину солдатскую алюминиевую кружку, протянул Федору.
– Это клюквенный морс с капустным рассолом. Мне это средство однокурсник подсказал. Верное дело, а вы – валерьянка.
Федор сделал глоток пахучей бурой жидкости и почувствовал, как на внутренности словно набросили теплую шаль.
– Да, на литр смеси – тридцать граммов чистого спирта, – пояснил особист, – но не больше! А теперь перейдем к делу, берите бумагу, пиши донесение.
– По поводу?
– По поводу того, что вчера, с разрешения ефрейтора Шлунгера, вы отлучились со своего оперативного поста на Симферопольском шоссе в ближайшую деревню за водой. И на опушке леса заметили, как по проселочной дороге, в сторону бункера с засекреченной аппаратурой связи, направляются три иномарки. Есть там бункер ЗАС, не переживайте. Возле бункера машины остановились и вышедшие из них люди стали проводить возле ЗАС какие-то измерения. Номера их автомобилей вы и переписали.
– А что дальше? – поинтересовался Федор.
– Хм. Будем искать. – Пилюгин вновь указал пальцем на висевший над столом портрет Феликса Эдмундовича.
Все остальные дни Федор со Шлунгером несли службу честно, на сухую.
Через неделю после закрытия олимпиады Арбузов получил по почте письмо. На листе было написано всего две строчки: «Завтра вы в наряде по столовой. После отбоя приходите в мой кабинет. В штаб заходите со стороны леса, чтобы никто не видел. Пилюгин».
Ну и конспиратор этот Пилюля,