мы не можем с тобой создать почти-брак…
– Правда?.. Странно. Я ничего не говорил, у меня рот был… занят…
– Зануда и пошляк к тому же! – рассмеялась Кана, но снова прильнула и стала перебирать мои волосы.
– Хотя действительно размышлял об этом, – признался я. – А как ты объясняешь, почему?.. Ведь, вроде, ничего не мешает сказать: «О Кани, побудь моей почти-женой!», затем медленно стянуть с тебя это тоненькое платье, бросить его ветру, обхватить тебя покрепче, а потом… можно на диване, можно в песке или в прибое… Ведь и мое тело хочет этого. И твое. Так ведь?..
– Хочет, – кивнула Кана. – Иногда просто невмоготу. Так и рвешься воскликнуть что-то вроде: «О, Виса, возьми меня наконец!» Но в жизни это явно не звучит. Хотя в романах мне такие моменты нравятся. Так вот, иногда здорово ты меня доводишь, но потом отпускает и вдруг становится так хорошо… Не так, как после секса. Там «хорошо», потому что кайф, а в душе зачастую – погано. А здесь – просто хорошо.
– Почему так?
– Ну, ты же сам сказал, что когда нежность не слуга сексуального инстинкта, а сама по себе, она остается чистой, божественной что ли. Мы оба знаем, что не хотим секса друг с другом… Вернее, хотим, даже очень, но знаем, что его не должно быть. А раз его не будет, то и наши эти нежности телячьи не потому, что мы собираемся трахаться, а просто потому, что нам хорошо вместе.
– Да это понятно. Я спрашиваю, откуда такое неприятие… Как думаешь?
– Неприятие чего?
– Ну, того, что мы могли бы побыть друг для друга почти-мужем и почти-женой. Ведь, если, например, ты попросишь, я, как ты выразилась, потрахаюсь с тобой. Не вижу никаких препятствий.
– Ну, если ты предложишь, я тоже не откажусь. Только заметь, что стоило нам заговорить о сексе, как даже то возбуждение, что было, пропало.
– Вот я и спрашиваю, почему так?..
– Ну, я ощущаю почему, но как-то сформулировать не могу. Давай, подумай. Может, у тебя получится.
– Хорошо… – Я немного расслабился, усадил Кану рядом, крепко обхватив одной рукой, и откинулся на пружинящую спинку. – Смотри, какая луна…
Мы смотрели на небо. Вроде, ничего не меняется: каждую ночь – одни и те же звезды, одни и те же созвездия, разве что луна то худеет, то полнеет… Одно и то же, но любоваться можно каждую ночь. И не надоедает… Время остановилось, и я даже забыл, что над чем-то размышляю. А когда вспомнил, ответ появился сам собой.
– Я понял. Мы боимся, что станем друг для друга точно такими же зверушками, как остальные наши… Нет, не так. Я боюсь, что ты станешь для меня точно такой же, как все мои почти-жены. А ты боишься, что…
– Да, я тоже поняла! – перебила Кана. – Я могу пойти после нашего свидания и найти себе почти-мужа. А вот где я найду другого Вису?.. Если ты станешь для меня на один уровень с почти-мужьями, мне не к кому будет убегать и не кому плакаться при очередной неудаче… Нет, все равно как-то глупо звучит, не могу я толком объяснить