речь и убедила кого-то, то явно не обнимающуюся парочку напротив. – Заполняйте анкету, оплачивайте пошлину и проходите в лабораторию на сканирование матриц. Если не обнаружится каких-то патологий или несовместимости, завтра закажу жидкость в храме, а послезавтра поженитесь. По крайней мере, вы молодцы, что подошли к делу по-современному, а не бросились в ближайший храм. Там же ничего не проверяют, просто зачитывают древние тексты и дают жидкость. А ведь бывают случаи несовместимости матриц…
– Слышал, иногда монахи-друиды тоже не разрешают жениться, – возразил я. На самом деле, мне очень хотелось пройти обряд по старинке в храме-древе. Таинственная атмосфера, полусумасшедший монах, древние мантры… Но родители Каны настояли на современном варианте.
– Да, я знаю. Считается, что опытные и искренние священники чувствуют, когда к ним приходят несовместимые пары. Но тут раз на раз не приходится, а у нас – наука! Все-таки, пока вы заполняете документы, я хотел бы указать вам еще на некоторые моменты…
И доктор опять начал говорить и объяснять, почему женитьба – это анахронизм, и почему осознанное одиночество – это величайшее изобретение нашего времени.
Да, насколько я помню, именно тогда это «изобретение» обрело государственную поддержку. Потом я узнал, что служащим в палатах регистрации брака даже выплачивали премию за каждую пару, которую удалось отговорить…
А мы заполняли анкеты и, помнится, нас даже забавляло то, что рассказывал доктор. Мы с Кани оба из настоящих семей, так что на практике знали преимущества брака. К тому же мы были так влюблены, что никакие аргументы… Хотя, если верить теории отца, с ее стороны был расчет и здравая оценка. Да, очень похоже, хотя спустя годы, эта мысль не задевает меня так, как раньше, потому что я понимаю, – женская любовь есть, что бы ни говорил отец. Просто эта любовь – другая. Но, по крайне мере, я был точно влюблен безумно, ведь Кана буквально свалилась ко мне с небес… До сих пор с удовольствием вспоминаю тот день. Хотя начался он весьма неприятно.
Я родился в холодном климате. Мы с семьей жили за пятидесятой параллелью северного полушария. Полгода зима, короткое лето и слякоть весной и осенью. Не то, чтобы это совсем плохо, даже сейчас скучаю по снегу и весенним грозам, но я с детства мечтал жить где-нибудь потеплее: в тропиках, на экваторе. Так что после школы решил искать себе новое место. Родители немного беспокоились, но смотрели одобрительно. «Будем к тебе в отпуск приезжать, в море купаться, загорать!» – сказал папа и со вздохом снял со счета крупную сумму на мое обустройство. И я полетел искать дом, работу и приключения. Хотя, нет, в другом порядке: приключения, дом и работу.
Так или иначе, я осел на небольшом тропическом острове, по которому месяц бродил без дела, ночуя под пальмами и общаясь внутри с родителями, которые с каждым днем все сильнее «пилили», переживая за беспутного сына.