Табрис отерла рукой выступившую слюну и сфокусировалась на предмете в руке Кортеса.
Что это он принес?
Кортес сел рядом и обходительно придвинул ей чашку чая.
– Кортес, это так мило с твоей стороны, – размякла Табрис и на автомате, совершенно без задней мысли, отхлебнула ароматное содержимое чашки.
Отрубилась она моментом.
Метро.
О, как она ненавидит человеческое метро, кто бы знал! Скопище сонных зомби, вынужденных шлифоваться друг о дружку в течение часа. Сидят унылые, с лицами кирпичом или убийственным презрением ко всему сущему; кто не сидит – тот активно толкается и пялится на грудь.
Перед ней встает старушка, отчаянно кряхтя для пущей показушности. Думает, она ей место уступит. Ага, как же! Да половина здешних старушек – вовсе не старушки. Как и эта особа, кстати. Агуане – что-то вроде итальянской версии русалок, только перед людьми они показываются в образе стремной старухи, а не грудастой вертихвостки. Эта, видать, эмигрировала и теперь допекает здешнее население, агуане – бабы вредные.
Табрис проникновенно на нее смотрит, и та смещается вбок, к новой жертве – толстому небритому мужику. Если бы люди знали (или видели) всю подноготную – еще на подходе в ужасе вскакивали бы с мест.
Объявляют центральную станцию.
Выходит много народа, и пространство перед ней существенно расчищается. Напротив сидит молодой парень. На вид какой-то студентик. Только не простой. Опять из сверхмира.
Смотрит на нее, улыбается… Это пока он просто не в курсе, кто она и где работает.
Как же достало! На кой фиг она вообще в метро спустилась? В этот социальный ад.
Выражение лица у паренька боязливо меняется.
Наверное, у нее опять припадок гнева наклевывается. Если чего натворит – не оберется потом проблем от психанутой начальницы.
Блин, как же все бесит! Она прямо закипает…
Перед глазами внезапно появляется что-то белое и смачно плюхается на лицо.
Это увесистая стопка бумаги.
В бешенстве Табрис вскакивает на ноги и орет не своим голосом: «Какого хрена!»
Смотрит на потолок вагона. Вагон как вагон – все обычно. Тогда откуда здесь взялась бумага?
А, ну да… Конечно. Кто же еще?! Ну и получит у нее этот засранец!
Опять балуется с расширяющими сознание веществами. Сеансы эмоциональной терапии проводит, как он это называет. Подсыпал-таки, сволочь, ей какую-то дрянь в чай. Ох господи, и почему она не питается солнечной энергией? В конце концов, она же ангел! Была бы у нее предусмотрена такая опция – не случилось бы такой фигни.
Стена вагона мягко обтекла ее кулак.
«Даже ударить нормально не могу. Отстойный приход!» – подумала Табрис.
Студентик ехидно замахал ей на прощание.
Уже догадавшись, что делать, она вышла в окно и погрузилась в темноту…
…А затем