Историю ее второго замужества я знал от Ивана Романовича. Известный терапевт, уже немолодой, но энергичный он познакомился с ней в столице на концерте филармонического оркестра. Очаровательная, жизнерадостная «она покорила мое одинокое сердце!» растроганно рассказывал мне Иван Романович.
– Я уехала из столицы, было тяжело, – Елена Андреевна вздохнула, – но, видно, у меня судьба такая – быть рядом с людьми замечательными, неординарными. Иван Романович так нуждается в моей поддержке, советах. Его болезнь… это испытание для нас обоих, но мы его преодолеем! – она лучисто улыбнулась.
Неожиданно в толпе мелькнуло знакомое лицо – «Михаил Львович!». Он подошел. «Вы не знакомы?» – «Нет, но безмерно рад возможности…» Странная улыбка Елены Андреевны, когда он представился.
Прогулка, уже втроем, продолжилась, но я заметил, как мой товарищ изредка бросает на мою спутницу восхищенные взгляды. К своему удивлению, я вынужден был признать, что мне это было досадно.
Мы воротились в дом. Ивана Романовича нигде не было.
– Вероятно, отдыхает, – проговорила негромко Елена Андреевна, сбрасывая шубку мне на руки, и приложила палец к губам. Она пригласила нас с Михаилом Львовичем пройти в гостиную, сама же ушла переодеться к ужину, рассеянно, как мне показалось, взглянув на моего товарища. От этого взгляда тот вдруг заулыбался и энергичным шагом прошел в гостиную. Задержавшись в прихожей, я осторожно отвернул полу пальто и достал маленький букет оранжерейных цветов, незаметно купленных во время прогулки. Я притворил дверь гостиной. Кровь застучала у меня в голове – ведь нехорошо! Жена моего старшего товарища! Но это лишь безобидный знак восхищения, – уговаривал я себя, – никто не узнает о том, почему бешено колотится мое сердце! Я перевел дыхание и направился к двери, за которой скрылась Елена, сжав хрупкий букетик в руке.
И в это время странное чувство заставило меня остановиться. Внезапно мне показалось, что такое уже случалось. Со мной или с кем-то другим, но определенно я видел или читал об этом. Мужчина входит с букетом. Боже мой, я ли это? Я представил себя, как вхожу в эту дверь и застаю Михаила Львовича, держащего в объятьях Елену…
Я провел ладонью по лицу. Потом отошел от двери и поискал глазами, куда положить букет. Бросив его на подоконник, я развернулся и толкнул дверь гостиной.
Елена и Михаил Львович отпрянули друг от друга, разжав объятия. Я в замешательстве остановился в дверях. Странный шум раздался со стороны громоздкого шкафа, возвышавшегося в углу гостиной. Звук внезапно оборвался, одна из створок шкафа распахнулась, и оттуда буквально вывалился почтенный Иван Романович. Пригладив всклокоченные волосы и одернув домашнюю бархатную куртку, он обратился ко мне и Михаилу Львовичу:
– Господа, не откажитесь отужинать с нами!
Этим же вечером, забравшись в глубокое, «английское» кресло с крыльями, и вытянув ноги поближе к изразцам жаркой печи, я листал