Другой вариант – подниматься обратно по тёмной лестнице. Настоящие исследователи не идут под одному и тому же пути дважды. И ещё на лестнице было темно и не интересно. Владик решительно взялся за ручку двери на улицу…
– Эй!
Он подпрыгнул от хриплого возгласа за своей спиной.
– Ты как сюда попал?!
Владик оглянулся и похолодел. Перед ним стоял отвратительного вида мужик. Очень старый, лет сорок, или пятьдесят или даже больше. Лохматый, с кошмарной всклокоченной бородой, одетый в какую—то непонятную свободную хламиду, как будто сделанную из мешка. В одной руке он держал кусок хлеба с колбасой, а другую угрожающе протягивал к Владику, пытаясь схватить его за плечо.
– Куда собрался?!
Владик лихорадочно решал, как поступить. Путь обратно к лестнице и дальше в квартиру, к родителям преграждало это нечёсаное чучело в непонятной одежде. А дверь на улицу… Да, это был единственный выход!
Владик крутанулся на месте, схватил тяжёлую ручку двери и толкнул её. Дверь не поддавалась. Дикий мужик опустил на его плечо тяжёлую ладонь. В качестве ответного хода Владик повернул голову и хватанул мужика зубами. Мужик взвыл:
– Э, ты чего творишь?!
Это был вопрос риторический, то есть такой, на который ответа не требуется, потому что и так всё ясно. Владик его укусил, что тут непонятного? И Владик вместо ответа изо всех сил навалился на дверь.
– Пацан, не надо! Не открывай!
Ага, ищи дурака, так я тебя и послушался. Дверь с душераздирающим скрипом распахнулась. В глаза Владику ударил солнечный свет. И он вывалился наружу.
* * *
Владик нёсся по улице, слыша за собой буханье разбитых сапог мужика и его удаляющиеся вопли:
– Стой! Пацан!
Дома, прохожие, невесть откуда взявшаяся лошадь…
Наконец хриплые вопли стихли, Владик перешёл на шаг. Переведя дыхание, он огляделся и только тут понял, что попал в весьма странное место. Улочка, сдавленная двумя рядами двухэтажных каменных домов с деревянными ставнями и крышами из бурой черепицы, мостовая, вымощенная неровными камнями, на которых то и дело подворачивались ноги, узкие канавки для стока дождевой воды. И ещё вонь. Пахло мерзко. Почему это так, стало ясно, когда на пороге одного из домов появилась вполне милая девушка, которая некоторое время глазела на него, открыв рот, а потом неожиданно выплеснула на камни содержимое ночного горшка. Что в нём было, может догадаться каждый, кто в юном возрасте сиживал на подобной посудине.
– Ты что, одурела?
Девушка не обратила внимания на негодующий вопль Владика, поправила на голове чепец и скрылась в доме. Дверь за ней захлопнулась.
Нет, определённо странной была эта улица. Конечно, они с Вероникой никогда не были с другой стороны их нового дома, просто не успели. Как можно догадаться, там должен быть двор. Почти у каждого дома есть двор. Или другая улица. Или переулок. Но не этот же кошмар с горшками!
Стоп,