к нему столе. «Але, ал-ле! Слуша-ю ва-ас!» – пропел он в трубку, а моя, параллельная, повторила все то же самое глухим и хриплым голосом в точности таким, как у Выхина. Потом ту же процедуру вслед за Мельниковым проделал третий находящийся в кабинете оперативник по имени Гриша. Эффект был аналогичный.
– Это я вам отвечал, – потупившись, басом произнёс Гриша, – не было их. Правда!
– Ладно! – я почувствовал себя в глупом положении. – Извините меня, показалось. Жду вас у себя в кабинете сегодня в пять часов. И, пожалуйста, без опозданий.
Постаравшись не смутиться окончательно, я покинул кабинет на плохо гнувшихся ногах и поспешил к себе.
– Адвокатша тут звонила вчерашняя, спрашивала, что и как, – сообщил Зосимыч по моему возвращению, и тут же без всякого перехода поинтересовался. – Ну как тебе наш Баграмян?
– Нормально вроде, вежливый.
– Грамотный мужик. Во всех смыслах, етима. Следователем пятнадцать лет отпахал. Зампрокурора второй год работает. В уголовном праве, в квалификации, что наш зампотех армейский в гайках, а тот любой диаметр на глаз определял. И в русском языке тоже сильно грамотный, не раз мне ошибки в постановлениях находил, – Зосимыч призадумался о чём-то своем.
Я не стал отвечать. Пытался собраться с мыслями, через час предстояло опросить «сладкую парочку» оперативников (фраза из рекламы, а не то, о чём вы могли бы подумать). Чувствуется, мамаша-адвокат настроена серьёзно, а значит, материал надо отработать так хорошо, как это возможно: грамотно, качественно и в срок. Ах, твою мать! Я совсем забыл, сегодня же истекает срок по безнадежным уголовным делам и по материалу о возможном нарушении техники безопасности. По уголовным делам я хотя бы произвёл несколько допросов и мог вынести на скорую руку постановление о приостановлении производства, а вот с материалом ситуация обстояла хуже – не успел сделать совсем ничего. Я схватил нужную папку и помчался к прокурору.
– Плохо это, очень плохо. Плохо это. Очень, – отозвался Валентин Степанович на мои объяснения. – Что ж ты, Сергей, надо было всё бросать и заниматься этим вопросом.
– Да когда мне им было заниматься, Валентин Степанович? Я ведь вчера только принял дела.
– Ну, допустим так. Что предлагаешь? – тихо строгим голосом спросил прокурор.
– Вообще, есть одна мысль. У нас на практике так делали в Самаре.
– Закон нарушать не дам, – брови прокурора Бугаева сошлись на переносице.
– Что Вы, Валентин Степанович, кто же вам предлагает закон нарушать! – почти закричал я, с показавшимся самому себе несколько театральным возмущением. – Я вынесу постановление об отказе, вы отмените, а постановление о возбуждении уголовного дела выносить не станете. Закон о таком случае умалчивает, а у меня будет еще десять дней. Конечно, наша кафедра уголовного процесса такую практику не приветствует, но где мы, а где кафедра.
– Нет,