Мы ничего не сможем сделать, если вы не озвучите свою версию событий. Скажу вам честно: мне кажется, что остальные бейсболисты врут и Софи Вуд тоже. Но без доказательств, без показаний я ничего не смогу доказать.
Детектив начинает вышагивать по комнате для допросов. Еще несколько секунд проходят в молчании. В конце концов, он, кажется, смиряется.
– Прокурор настаивает, чтобы вы предстали перед судом как можно скорее. Отец Дэша – губернатор, и прокурор – его близкая подруга. Вы, вероятно, не знаете, но в прессе о вас трубят повсюду. Они хотят поскорее вынести приговор, и им нужен козел отпущения. А вы идеально подходите для этой цели. Единственный ваш вариант – начать говорить. Рассказать вашу версию событий и защищать ее. Обычно только виновные продолжают упорно молчать. Свидетели будут выступать публично, но Елена не придет. Судя по ее состоянию, она просто не успеет оправиться. Вы должны начать говорить!
Нет, черт возьми! Она придет! Она не бросит меня…
Я закрываю лицо ладонями. Холод металлических наручников снова напоминает мне, в каком дерьме я оказался.
– Вы не плохой человек. Просто не умеете правильно справляться с ситуациями.
Я теряю нить его рассуждений, гори они в аду, и замираю на секунду. Если бы под ногами не валялись разбросанные мной фотографии, я бы рухнул прямо на пол, может, там мне удалось бы прогнать всю эту боль, от которой трудно дышать. Чтобы не встречаться с копом взглядом, я разглядываю снимки. Поверх изображения Елены лежит фото Дэша. Это отвратительно. Тело против моей собственной воли подается вперед, я поднимаю фотографию и нежно кладу на стол. Моя львица заговорит. Она им все расскажет. Она гораздо сильнее меня. Елена объяснит им, почему мне пришлось их избить.
– Наверняка у вас были веские причины для подобного поведения. И, если это действительно так, хороший адвокат сможет вызволить вас.
Я не могу ему ответить и больше не буду пытаться. Коп выжидает, а я просто смотрю на фото Елены: я рассчитываю на нее, она должна сказать все за меня.
– Что ж. Завершаю допрос Тигана Доу, дело номер…
Дальше я не вслушиваюсь. Он собирает снимки вместе с фотографией Елены и складывает в зеленую папку.
– Вы можете дать показания в любой момент, но не затягивайте. Если не поспешите – сядете, Тиган.
Сяду…
Я сглатываю и прикрываю глаза, а детектив покидает комнату. В ярости я вскакиваю и пинаю стул, снова и снова, пока он не разлетается в щепки. Слабак! Ненавижу себя.
Разбив стул, я ищу, на чем еще выместить злость, но тут вбегают другие копы и силой припирают меня к стене. Боль в ребрах парализует. Вместо слов, которые были так нужны несколько мгновений назад, изо рта вырывается только крик боли.
Меня выводят. Следующий пункт – тюрьма. Мне туда не хочется, черт возьми. В коридоре я совершаю попытку побега. От ярости я на какое-то время перестаю чувствовать боль. Меня колотят. Снова. Зеваки глазеют, но никто мне не помогает. Я не хочу в тюрьму! Если бы мог, я бы взмолился о пощаде. Но я не могу! И поэтому молча