Разговор со Сталиным. Виктор Анатольевич Коробов

я человек странный и подозрительный? Надо бы сообщить обо мне, куда следует. В ЧК отвести.

      Ого, как вздрогнула Лукьянишна. Можно сказать, содрогнулась. Да и дворник помрачнел.

      – Сейчас не старые времена. Мы свои права знаем.

      Кажется, он хотел что-то добавить, как бы с досады, но вместо этого просто вышел. Только что не плюнул, а, кажется, хотел. Ладно, займёмся супом. Да, это явно не молоко. Похоже на варёную муку с гренками из чёрного хлеба. Но, как ни странно, съедобно. В Андорре я ел часто супы пюре, немного похоже. Ладно, если немного отвлечься, вспомнить Андорру, любимый сноуборд, можно и доесть. А есть надо, денег-то нет, когда теперь поем?

      – А что это, Лукьянишна, он про старые времена говорил?

      – Так ведь он, Еремей-то, и при царе дворником был.

      Заметив моё недоумение, Лукьянишна пояснила:

      – Тогда дворники обязаны были докладывать околотошному, а теперь свобода.

      Ну и ну. Местные свободу здесь находят. Я вижу разве что свободу вести свинский образ жизни. А суп-то, между тем, съелся. Попить здесь дают? Что там, чай, компот? Лукьянишна, как бы прочитав мысли, кивает и уносит тарелку. А через полминуты возвращается с кружкой чего-то горячего. Так, попробуем. ??? Что-то, не сильно отличающееся от предыдущего блюда. Немного на кисель похоже.

      – Что это?

      – Сбитень.

      Да, пожалуй, кисель-то получше. Даже из концентрата. Тем не менее, выпиваю это нечто, и благодарю хозяйку. Ну, наверно, пора и честь знать. На прощание хозяйка как-то размашисто меня крестит. Что бы это значило? Кем она меня считает?

      Выхожу. Дворник стоит в стороне и мрачно смотрит на меня исподлобья. Ну и ладно, без него найду чекистов. На Лубянку пойду, если раньше не встречу. Блин, мои сандалии явно не для местной грязи. Вот пропитаются носки навозом, как я буду пахнуть? Но продвигаюсь упорно к центру.