м ударилась о противоположную стену, словно ее пнули изо всех сил.
Шокированная, еще более испуганная, я попробовала улыбнуться десятку хмурых мужчин, что уставились на меня в повисшей тишине.
– Доброй ночи, – неуверенно произнесла, кривя губы в попытке изобразить улыбку. Не убьют же меня, в самом деле, за неосторожное обращение с дверью?
В зале снова раздался гомон: посетителей совершенно не интересовала моя оплошность, как и само мое появление. Это не могло не радовать. Чуть осмелев, я шагнула в зал.
В лицо пахнуло алкоголем и табаком, отчего захотелось скривиться. Место совершенно не подходило для таких посетителей, как я. Порядочная молодая горожанка, благопристойная и воспитанная, не должна бывать в столь сомнительных местах. Вот только что с этим можно было поделать, если единственный, кто мог мне помочь, находился в этом затянутом дымом зале. А упрямство и отчаяние были сильнее страха или возможных пересудов. Впрочем, никто из тех, кто был способен меня осудить, в подобных заведениях не бывали и подавно.
Стараясь не смотреть по сторонам, чувствуя на себе липкие, колючие взгляды из-под бровей, сильнее расправила плечи и выше задрала подбородок. Я не знала, как выглядит тот, кого искала и в этом была самая большая загвоздка.
Лавируя между столами, стараясь не коснуться подолом никого из сидящих на пути, я подошла к стойке и громко, кажется, на весь зал, сглотнула. Трактирщик смотрел на меня без интереса. Скорее с недоумением. Его темная косматая бровь вопросительно вздернулась, отчего лицо слегка перекосило.
– Чего-то желаете? – безразлично, протирая грязной тряпкой мутный стакан, спросил мужчина.
– Д-да, – я запнулась. В наступившей тишине мой голос прозвучал как-то слишком громко, надрывно. Теребя пояс на юбке, я переступила с ноги на ногу. – Мне нужен Огонек.
– Огонек? – трактирщик хмыкнул, продолжая натирать стакан. – И мне тепла бы. Женского. Но так и быть, давай лампу свою, куда тебе огонек посадить. Можешь вон, от той свечи запалить.
Я поджала губы, чувствуя себя совершенно нелепо. Хотелось закричать. И так потребовалось немало сил, чтобы найти сведения о нужном человеке. И еще больше, чтобы заставить себя сюда сегодня явиться. Но в этом месте, притоне для самых опасных и беспринципных людей города, не стоило выказывать свое недовольство.
Кое-как справившись с лицом, я попыталась изобразить улыбку и выложила на стол небольшую серебряную монетку:
– Вы не поняли: я ищу проводника по имени Огонек. И я знаю, что он должен быть здесь.
– Вот как? И кто же тебе об этом сказал, девушка? Не бывает тут никаких «Огоньков», – трактирщик, наконец, отставил в сторону свой стакан, накинув полотенце на плечо. Опираясь на стойку, он внимательно и пытливо рассматривал меня, словно незнакомую рыбину, из которой предстояло приготовить вкусное блюдо.
– Этого я не могу сказать. Да и не ваше это дело.
– Зубастая какая. Огонька нет, есть Жар. Не его ли ищешь?
– Может, и так, – я вся покраснела, понимая, что от волнения неверно запомнила имя того, кто был так нужен.
– Сама не знаешь, кого ищешь. Шла бы ты отсюда… – безразлично пожал плечом трактирщик, но замолчал на середине фразы. К стойке подошел кто-то высокий и тощий, на вид почти приличный, несколько выбиваясь из общего контингента посетителей.
Окинув меня внимательным оценивающим взглядом, мужчина усмехнулся и дернул головой, словно не одобряя увиденного. Было в нем что-то, отчего хотелось укрыться за крепкими дверями. В прямой спине, в том, как на меня смотрели светлые, льдистые глаза, таилась пугающая уверенность и непреклонность.
– Оставь ее, дружище. Брат сказал, что встретится с девчонкой.
– Как скажешь. Только попроси Жара не следить в моем заведении. Все же, мы приличная таверна, а не какая-то забегаловка в порту.
– Обижаешь, дружище. Мы за собой всегда прибирали, – протянул тощий и длинный, так и не посмотрев на собеседника, не отводя взгляда от меня. – Идем со мной, раз пришла. Познакомлю тебя с Огоньком.
Чувствуя, что меня могут легко, как деревенскую дурочку, обмануть, я сглотнула, но кивнула. Вариантов не было. Мне эта встреча была жизненно необходимой.
**
За перегородкой, в самом углу сидели люди. Здесь было темно, только на столе трепетал язычок небольшого огонька на носике масляной лампы. Это было не в пример дорого в сравнении с теми жировыми свечами, что горели в остальном помещении. Зачарованная голубовато-белым огнем, я в первый миг и не обратила внимания на тех, что сидели за столом, укрытые тенями.
– Меня так называл только один человек. Скажи мяснику, что я не просил рекламировать свои услуги. Работы и без его забот хватает.
Я вздрогнула, оторвав взгляд от огонька, пляшущего над столом. Почему-то казалось, что мужчина сдерживается, чтобы говорить тише, словно в его груди грохочет и ворчит гром.
Подняв глаза, я попыталась убедить себя не дергаться. Вот он, человек, которого я так долго искала. И теперь мне нужно было любыми путями уговорить