я всегда принимаю душ.
После занятий спортом.
Алик втягивает ноздрями воздух, прижавшись к моей шее, и я вся начинаю дрожать.
Он всегда так действует на меня. И даже сейчас, когда я безумно боюсь его.
Но и безумно хочу.
Рука моего мужа задирает подол моего скромного платья до колена6 ничего более откровенного я никогда бы не могла себе позволить на людях, и пробирается выше, к моим трусикам.
Проводит пальцем по тонкому батисту.
– А ты ведь меня хочешь, малыш, – удовлетворённо произносит он хриплым от возбуждения голосом, и я чувствую, как мне в живот упирается его возбуждённый член. – Ты уже совсем мокрая, – прижимает он меня к себе, стискивая в своих стальных объятиях, и я сама себя ненавижу в эти моменты.
В моменты, когда он домогается меня.
И когда я безумно совершенно бесконтрольно желаю его.
Словно он меня околдовал, взял в свой безвременный плен. Навсегда.
– Смой с себя для начала эту шлюху. Ты воняешь, – дерзко отвечаю я своему опасному мужу, и вижу, как начинают ходить желваки под его кожей.
– А ты что, ревнуешь, малыш? – спрашивает он меня, и его палец пробирается выше, раздвигает мои складочки, вторгается в мой запретный терем.
– К проститутке? – усмехаюсь я. – Чтобы ревновать, надо любить, ведь правда? – смотрю я на него, не отводя взгляда, и понимаю, что я это сказала зря.
– Значит не любишь?! – и два пальца начинают трахать меня. – И вся течёшь, когда я подхожу к тебе? – уже грубо рвёт он на мне моё дорогое платье, как порвал до него тысячи других. – Я же знаю, что ты меня любишь, – кусает он меня за шею.
И я вскрикиваю. От боли. И острого наслаждения.
Алик хватает меня, как тонкую тростинку и взваливает себе на плечо, направляясь в ванную. И я болтаюсь в разорванной одежде, пока он совершенно голый несёт меня и ставит прямо в душевую кабинку.
Ставит меня на холодный итальянский мрамор и включает душ.
И я задыхаюсь под едва тёплыми струями, которые струятся по моим волосам, лицу, одежде, смывая с меня всю мою напускную смелость и дерзость.
А Алик срывает с меня лоскуты прилипшей одежды, отбрасывая их на пол, и поворачивает к себе спиной, крепко намотав мои длинные светлые волосы себе на кулак.
– Ну что, теперь я достаточно чист для тебя, малыш? – хрипит он мне на ухо, кусая за загривок, и бешеное тепло разливается по низу моего живота, прямо перед тем, как член моего мужа яростно врывается в меня, и я вся растекаюсь по успевшему нагреться кафелю, расплющиваюсь грудью и животом по плитке, пока мой ненасытный зверь сильными толчками трахает меня, оттягивая мою голову назад за волосы.
За все эти годы, что мы вместе он слишком хорошо изучил моё тело, слишком хорошо знает, на какие кнопки надавить и за какие ниточки потянуть. И я в его руках – лишь безвольная живая кукла.
Кукла, которая его ненавидит.
Но не может жить без него.
И я сама никогда не вырвусь из этого порочного круга, я это уже поняла.
– Я же знаю, что тебе нравится, малыш, – рычит он мне глухим