полагать себя счастливейшей из женщин. Я достаточно стара, чтобы знать, что у снов есть начало, наивысший миг и конец – все, что делает истории странствующей сказительницы не слишком жизненными, но зато интересными. Я начала этот сон с твердым намерением досмотреть его до конца хотя бы ради того, чтобы увидеть, с чем он меня оставит. Порой я думаю, что жизнь следует подвергать сомнению и вопрошать – как сны, как сказки, как планы, как обманы, если угодно, – но не следует слишком круто менять ее на середине пути, иначе ты рискуешь так и не разгадать ее тайн. Если вы, мой великий Освободитель и мой одноглазенький, должны уйти из моего сна, чтобы смотреть свои – уходите. Я уж как-нибудь выдержу, оставшись одна при своем.
Солдаты за косой балкой гремели оружием и смеялись. Среди них расхаживал офицер со стопкой пергаментов, дружески беседуя с одними, приказывая что-то другим.
Горжик поднял свою кустистую бровь, а Нойед, обняв колени, спросил:
– Как вы научились видеть столь мудрые сны, госпожа моя?
Принцесса молчала, уставившись в кубок.
Офицер подошел к ним и бросил на стол пергаменты.
– Взгляни на это, Освободитель, если не раздумал еще уходить.
– На краю Невериона, – забормотала принцесса, – ты строишь планы идти куда-то еще, но куда?
– Чем дальше от столицы, тем сподручнее воевать – не вы ли так говорили, моя принцесса? – сказал Нойед. – Да, мы планируем идти дальше, мечтаем об этом…
Горжик проглядывал пергаменты один за другим.
– Что ж, все хорошо. К нам подошли подкрепления и с востока, и с запада, императорские же войска здешние места еще плохо знают. Когда мы начинали, я не думал, что у нас что-то выйдет, но пока мы успешно сдерживаем ополчение, набранное местными пивоварами и невеликой знатью. У них нет хорошо обученных воинов кроме тех, что сумела прислать им малютка-императрица. Многие ли из них способны читать карту, не говоря уж о том, чтобы ее составить?
– Освободитель… – произнес офицер. – Часовой сказал, что задержал очередного контрабандиста, норовившего проехать через земли принцессы.
– Контрабандист? – Принцесса отставила кубок. – Что ему делать на моих землях? Я их сюда не пускаю…
– Может, это шпион, хозяин, – сказал Нойед. – Теперь их будут к нам засылать все чаще и чаще.
– Мы имели с ними достаточно дела, чтобы знать, как себя уберечь. Приведи-ка этого человека сюда, чтобы мы могли допросить его и подвергнуть сомнению. Но прежде, – проревел Горжик, поднявшись из-за стола, – я приказываю очистить чертог!
Солдаты, привычные, видно, к таким приказам, пришли в движение.
– Вас, принцесса, я тоже попрошу удалиться.
– Почему это? – недовольно спросила она.
– Если это шпион, ему не нужно знать, кто я.
Принцесса встала, захватив кубок.
– Не понимаю, к чему такая секретность. Мои отец с дядей вели свои кампании совсем по-другому.
– Я человек публичный, принцесса, а это значит, что