получить нагоняй за оставленный пост, Таашша попыталась юркнуть назад, но была сцапана за шиворот тяжёлой жесткой рукой.
– Далеко собралась, цыпа? – услышав голос Хромца, Таашша внутренне похолодела. За всеми переживаниями последних часов, она совсем позабыла о некрасивой сцене в столовой. С трудом сглотнув внезапно пересохшим горлом, Таашша осторожно подняла глаза.
Охотник не выглядел злым. Он насмешливо выгибал кустистые темные брови, сжимал ворот Таашшиной шубы так, что становилось трудно дышать, но глаза из пустых и засасывающих стали заинтересованными. Они мягко и матово мерцали, отчего Таашше стало ещё жутче.
– Какая такая цыпа? – пискнула она, бравируя.
– Это твоё прозвище на корабле, – пожал плечами Хромец. Он разжал пальцы и Таашша привалилась к перилам, судорожно растирая шею. – Наверное потому, что цыплёнок, мелкий и трусливый.
Внутри заскреблась обида. Глупая и неуместная, она зафырчала злобной кошкой и заставила вскинуть подборок и прошипеть:
– Что же вы тогда лезете к такой мелкой и трусливой?
Ответ Таашша знала. Чтобы вывести из себя Рраха. Она подозревала, что выкошенное поголовье охотников заставит капитана набрать добытчиков пищи из обслуги. Ррах – крепкий, надёжный, живучий – запросто мог стать лидером новой команды охотников. Обскакав при этом опытного, но не вернувшегося в форму после перелома Хромца.
Обида жгла под веками, страх за Рраха копошился в груди. Но Таашша упрямо стиснула зубы, взглядом требуя ответа, хоть сама и не желала его слышать.
Хромец сузил глаза и качнулся ей навстречу. Даже не шагнул – обозначил намерение – но Таашша испуганно отпрянула, вжимаясь спиной в перила. Руки охотника вцепились в перекладины по обе стороны от её тела. Таашша почувствовала себя загнанной в угол.
Хромец был слишком близко. Нос щекотал терпкий запах хмеля, шкур, крови.
Таашшин взгляд нащупал красное пятно на рукаве рубашки охотника. Словно он по-простецки утирал кровь, хлещущую из разбитого носа. Хромец проследил за направлением Таашшиного взгляда, ощерил зубы в злой ухмылке и резко подался вперёд.
Таашша застыла. Она чувствовала себя настоящим цыплёнком под кошачьей лапой. Маленьким, слабым, с неоперившимися крылышками безумно колотящимся сердцем.
Горячее дыхание тронуло мочку уха и Таашша с силой зажмурилась, впиваясь ногтями в свою ладонь. Чужие губы практически касались её кожи. Щёку оцарапала жёсткая щетина. Сердце, не выдержав собственного ритма, ухнуло вниз.
– Ты, – коротко выдохнул Хромец и отстранился, с интересом наблюдая за Таашшиной реакцией.
– Что? – ошарашенно переспросила она, от неожиданности открывая глаза.
– Обращайся ко мне на ты, – насмешливо произнёс охотник, отступая. – А то чувствую себя древним.
Таашша беззвучно распахивала рот как высунувшаяся из полыньи рыбина. Хромец хохотнул, наслаждаясь произведенным эффектом. Щёки Таашши