кадыком, упираясь взглядом в развилку между…и ширинка на шортах опять заметно натягивается.
Я капец как хочу эти ноги в стороны развести, аж печёт всё в паху.
Только не совсем понимаю, как сделать это из нынешней точки нашего милого общения. Цветочек- то похоже вообще не настроена.
Она вон, по Янычу, оказывается, сохнет.
Но козырь в этой игре все равно у меня…
Алиса тем временем смотрит скинутое видео, меняясь в лице. Бледнеет. Видимо верила до последнего, что блефую, а не-е-ет!
– Так, что ты хочешь? – интересуется глухо, переводя на меня потухший взгляд.
Молчу, её разглядывая. Сказать " тебя" слишком примитивно и не сработает, хоть это и очевидно. Причем нам обоим. А ещё она поникшая такая вдруг сразу…Когда улыбается или злится, или всё скопом – оно как-то комфортней…
Так. Что ж я хочу???
– Будешь моим волшебным Цветочком, цветиком – семицветиком. С тебя семь желаний, и видео я удалю, – выпаливаю первое, что приходит в голову.
– Каких ещё желаний? – хмурится непонимающе, – Я спать с тобой не буду! И не мечтай!
– Хорошо, ничего насильственного и невыполнимого, – кривлюсь, – Так, завтрак приготовить, спинку помять… Ну что, договор?
Смотрит на мою протянутую руку как на ядерную боеголовку.
– Ничего невыполнимого, – повторяет с нажимом.
Киваю. И Алиска, помедлив, с недовольным видом пожимает мою ладонь.
Глава 7. Алиса
– Девчонки, подъём! Зарядка, завтрак и в поле! – тонкий голос Эллы Эдуардовны, а между студентов просто Элечки, нашей преподавательницы истории религии, бесцеремонно врывается в сон и отчаянно дребезжит с моей раскалывающейся голове.
– Давайте -давайте! Все уже встали, только вы! На будущее заводим будильники! – бьёт Элечка в ладоши, поторапливая.
– Элла Эдуардовна, мы сейчас…– хрипло отзывается Зара с верхнего яруса нашей общей кровати.
Соня скрипит матрасом, поднимаясь с постели напротив, и шоркает босыми пятками по дощатому полу в сторону умывальника.
И только я отказываюсь вставать.
– М-м-м…– мычу страдальчески, накрывая похмельную голову подушкой и слыша, как Элечка хлопает дверью, оставляя нас с девчонками наедине.
Душно, во рту горько и сухо, между ушей кто-то стучит кувалдой и хочется умереть.
Я не желаю просыпаться в этот мир и тем более не собираюсь вспоминать вчерашний вечер!
Мне стыдно так, что тянет реветь навзрыд, жалея себя.
Может к чёрту эту практику? Уехать…???
– Давай, Алиска, подъём! – Зара пытается стащить с меня одеяло, в которое я вцепляюсь мертвой хваткой.
Хохочет. Смешно ей, а я тут умираю! Тоже мне подружка!
– Пить меньше надо, – изрекает глубокомысленно Садыкова, всё-таки срывая с меня одеяло.
По телу бежит озноб от прикосновения к коже утреннего зябкого воздуха. Сон ускользает.
– Да не пила я, – бурчу, садясь на кровати и протирая глаза, – Почти…Вино было странное какое-то.
– А