в подвешенном состоянии. В ужасе чувствую себя физически больным, сердце бешено колотится в груди каждый раз, когда вспоминаю о результатах теста. Более того, я смущен: никогда по-настоящему не проваливался ни в чем значительном, за исключением, возможно, занятий в хоре в 7 классе, когда я эффектно имитировал пение интенсивной артикуляцией губ.
Экзамен нужен, чтобы узнать, кто я на самом деле, и заново изучить два проваленные раздела; если я их пройду, буду на пути в Гарвард и дальше. Если нет, смогу жарить гамбургеры в «Макдональдсе» (не то, чтобы с этой профессией что-то не так, но она не имеет почти ничего общего с мечтой моей жизни; и кроме того я не слишком хороший повар). Стряхиваю пыль с методичек, которые, по сути, и не брал в руки, и с удвоенной силой изучаю фармакологию и патологию. Снова иду на экзамен и прохожу тест, но это не слишком радует. Понимаю, что следует умерить пыл и постоянно оценивать свои приоритеты: я был слишком сосредоточен на своей лабораторной работе.
Программа Вольфа сложная, много ночей я провожу без сна, но за год работы в Бостоне мой интерес к воздействию космоса на организм и физиологию человека только растет. Я снова чувствую себя обладателем значка «Скаута-орла»[86] – еще одна важная веха на моем долгом пути в космос.
После года в Бостоне загружаю синий джип «Рэнглер», первую приобретенную мной машину, и направляюсь через всю страну в Скалистые горы Колорадо. Жду не дождусь восхождения. Знаю, что здесь 59 четырнадцатитысячников (пики с высотой не менее 14 тысяч футов), и когда пока я мчусь в джипе, надеюсь найти время, чтобы покорить хотя бы часть из них.
Снимаю небольшую горную хижину в Эвергрине, штат Колорадо, примерно в 45 минутах езды от Денвера. Но ежедневные поездки на работу – невеликая плата за то, чтобы жить на высоте 7500 футов (2290 метров), имея возможность выйти через переднюю дверь и сесть на горный велосипед или в джип и совершить вылазку в горы. И мне нужно это спокойствие, чтобы овладеть программой обучения экстренной медицинской помощи, насыщенной энергией и драматизмом.
«Книга Бытия» неотложки больницы общего профиля в Денвере выглядит как фотоальбом под названием «Клуб ножа и пистолета» (The Knife and Gun Club), производящий жуткое впечатление. Это больница и травматологический центр в городе, претерпевающем резкие изменения, а необходимость в постоянном и быстром принятии решений, от которых зависит жизнь или смерть, делают ее идеальным местом для овладения профессией. Преподаватели – отнюдь не белые и пушистые, но я знаю, чего ждать (а это, как правило, вообще бомба).
Скорая помощь – это дежурство по сменам, между которыми случаются многочасовые паузы, когда я ухожу с работы и отправляюсь домой в горы. Мой лучший друг в программе – Марк Радлауэр из Нью-Йорка, с пыльно-каштановыми волосами и улыбкой мудреца. Это отнюдь не типичный выпускник MIT[87], по крайней мере, как не такой, какими я их себе представлял. Он очень хорошо разбирается в иронии и абсурде, и всегда готов залезть на скалу, подняться на четырнадцатитысячник