развернул её со словами:
– «Не приставай к человеку». И они и ушли штурмовать скобы, надеюсь удачно.
Это самая красивая, равно как и сложная часть БСТ, так говорят все источники, и не нахожу в себе сил с этим бороться. Не могу пока судить по личным впечатления, так как не проинспектировал всю тропень лично, но этот участок просто сочный фрукт.
Скалы, крутизна, ущелья поросшие сумасшедшими деревьями балансирующими на таких уступах, под таким градусом; блеск льнущего ближе некуда моря и отсутствие людей, что подчеркивало твою крутизну, практически на уровне здешних булыжников.
«Цоц, цок», навстречу девушка, в купальнике и шлепках!
– «Да как так то», не могу сдержать страсти при виде её купальника.
– «В тапках то?»
В движении, проходя мимо, делая изящный поворот головы, окатывает меня уничтожающе-смеющимся взглядом,
– «Да у них подошвы толстые».
Запыхавшаяся пятёрка студентов туристов, судя по чистым пенкам у всех как у одного, начинающих.
Иссушенным жаждой голосом интересуются, как пройти в библиотеку? – ты думаешь это они спросили? Естественно нет. Как далеко ещё до родника – вот чем они интересовались.
Вот и весь народ, хотя, может время уже клонилось? Так что, как бы ни было прикольно красиво, сильно лениться было опасно, площадок под ночёвку здесь не было.
И раз и два, поехал на камнях шарикоподшипниках. А уклон набирается сразу, с карьера. Если тут испытать немощь в коленях буквально на секунду, то жить ты будешь вечно, в памяти.
Извиваясь бело-серой лентой тропка ныряла и тут же выпрыгивала, все время заставляя идти на гнутом голеностопе. Но то полный, неизмеримый восторг! Всего несколько километров трудного счастья.
Полянка, махонька, как раз под палатку. Я встал на месте обуреваемый чувствами сомнений и желаний, а вдруг дальше больше- не ближе не будет? А гражданские сумерки уже распростерли свои крылья над Крымом…
Короче, ну его нафиг, у меня пальцы заледенели печатать, читайте продолжение завтра. (это я писал на одном из пиков Крыма в холодный вечер)
Но местность стала раздвигать перед одиноким путником горизонт и все поменялось столь быстро, что уже и думать не нужно было где. Да везде! Ушла сосна Станкевича, сменившись забористным широколиственным лесом, где батей был дуб с удивительно маленькими листочками, но вполне настоящими желудями. И тут пошли они… борозды и рытвинки, перепаханные полянки, всклоченные каким-то инструментом, делянки в лесу, кто-то здесь неустанно то ли работал, то ли дурью маялся.
Тут отбегу назад – давеча, ещё в скалах, упёрся я в забор; вот прямо на тропе стоит такой себе и не сотрешь. Рабица лезет на вертикальную стену, и уползает в лес, где невидимая зависает над бездной, никто не должен здесь пройти! Или кто? Позже стало понятно, что именно Кто.
Я вошёл на территорию огромного вольера на пространстве