е одной из них Лиз, недолго думая, предъявила меня: и худа, и бледна, и глазки в пол, и трепет ресниц, и горестный вздох, давно отрепетированный. Составить нам компанию для завтрака на природе решили еще две одноклассницы, но у Джейн вечером поднялась температура, а Тереза без подруги струсила. После пикника мы хотим искупаться, а затем пробраться в сад барона Степлтона: его усадьба, расположенная по соседству со школой, давно заброшена, но яблоки и сливы в саду на диво вкусные. А в самом конце весны, вот как сейчас, весь сад утопает в ароматной нежно-розовой пене яблоневого цвета, и гулять там – одно удовольствие.
– Эмма, очнись, – цепкие пальцы Лиз легко встряхнули меня за плечо.
– Слышу, помню, готова.
Я поднялась из кресла.
– Сэндвичи уже в сумке, смена белья там же, – заговорщицким тоном прошептала ей на ухо. – Только как ты собралась протиснуться через дыру в заборе в этом воздушном… Хм… Торте?
Я показала на платье сестры.
– Сходи переоденься.
– Во что-нибудь скучное, – продолжила та. – Нет уж, может, я всю ночь мечтала, как буду гулять по цветущему саду в этом платье.
– Или торчать посреди забора.
– … но обязательно в нем, – не сдавалась сестра.
– Хорошо-хорошо, я поняла: вытряхнуть тебя из платья невозможно.
Человек, плохо знающий Лиззи, мог бы заподозрить ее в том, что она недалекая, легкомысленная и неосмотрительная. Но я знаю ее с рождения и понимаю, что, во‐первых, подобного рода капризы Лиз позволяет себе, когда речь идет о чем-то маловажном. А во‐вторых, раз упрямится, значит, на это есть причины.
– Так-то, Эм. Как по-твоему, что подумали бы мэтрисс Шульц и эта зануда Вилма, если бы в первый же свой свободный день я вырядилась в дорожное платье?
– Что ты что-то затеваешь, – пришлось признать мне.
– По-моему, кузины Барнет и Дженкинс опять что-то затевают! – раздалось так неожиданно, что я вздрогнула. – Все время шепчутся, это не к добру.
Ну вот, стоит вспомнить зануду Вилму, она тут как тут, выскочила, словно демон из коробочки.
– Вилма, ты нас раскусила, – не стала юлить Лиз. – Как раз сейчас я пытаюсь подговорить Эмму…
Сестра перешла на заговорщицкий шепот и поманила чересчур догадливую одноклассницу пальчиком.
– Позаимствовать у милого доктора несколько пакетиков с желудочными порошками. Подсыплем их мэтрисс Глогг на следующей неделе, может, получится избежать опроса по рионскому.
– Я не в восторге от этой затеи, – не слишком убедительно пробормотала я.
– Хм, ну да, ну да, – многозначительно потянула мисси Заноза и неторопливо поплыла к своим приятельницам, поглядывая в нашу сторону.
– По-моему, не поверила.
– Зато запомнила. Пусть считает, что мы заняты чем угодно, но здесь, в школе, – проговорила Лиз, посылая улыбку Вилме. – Ну где же мэтрисс Шульц?
Последняя словно только и ждала вводной реплики. Тотчас же дверь открылась, причем открыли ее очень уверенно и авторитетно (мэтрисс Шульц все делала уверенно и авторитетно, даже очки она поправляла так царственно, что хотелось сделать книксен). Тихий шорох: это все ученицы в зале обернулись на звук. И мэтрисс Шульц показалась на пороге – незыблемая, как многотомная энциклопедия по истории родного государства, – дисциплины, которую мэтрисс Шульц изволила нам преподавать.
– Мисси Дженкинс, Диккенс, Донован, Дрискол и Загорски, будьте добры проследовать за мной на осмотр.
Понадобилась пара мгновений, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, вызванное внушительным голосом нашей наставницы, и еще пара, чтобы осознать: прозвучало и мое имя. Немного суеты, и вот уже мы впятером спешим по коридорам школы за мэтрисс Шульц, как утята за мамой уткой.
Пока мы шли в лечебницу в западное крыло школы, я успела наметить план действий: быстро пройти осмотр (как хорошо, что наши с Лиз фамилии в начале списка, нам не надо ждать), забрать сумки, отправиться на прогулку по школьному саду, найти заветную дыру в заборе, скрытую дощечкой, – мы все руки занозили, пока прилаживали ее обратно…
– Мисси Дженкинс, прошу вас.
Передо мной распахнулась дверь медицинского кабинета. Я первая в списке из нашей пятерки, мне и заходить…
В кабинете кроме доктора Алистера, благообразного старичка, похожего на Снежного Деда и наружностью, и добродушным характером, расположилась магсестра. «Грымза», как говорит Лиз. Ну что ж, похоже: желчное худое лицо с уже наметившимися морщинами, слишком внимательные, глубоко посаженные глазки, черные волосы, скрученные в тугой узел, серая форма Магконтроля.
– Мисси Эмма Дженкинс, стало быть. Проходите за ширму, голубушка, готовьтесь к осмотру, – голос дока, чуть насмешливый, успокоил меня. Не на меня одну он так действует, у нас даже уколов никто из девочек не боится.
Осмотр проходил как обычно: доктор Алистер пощупал пульс («немного слабоват, голубушка, и щеки бледноваты, вам надо лучше питаться и больше