Алевтина Низовцева

Запретные дали. Том 1


Скачать книгу

обращаться к Мартину, потому что должное «господин доктор» этому чуду язык просто не поворачивался произносить, а обращаться по имени к представителям столь важной профессии категорически не допускалось. Решая столь сложную задачу, Себастьян вдруг поймал себя на мысли о том, что все это время вел себя с Мартином совершенно неподобающим образом.

      Оробев при внезапном появлении «доктора», Себастьян замер с видом безмолвной статуи, вызвав тем самым сильную озабоченность у последнего.

      – Febris (лат. Лихорадка)?! – озадаченно прогромогласил Мартин, прикладывая хладную ладонь к резко взмокшему лбу Себастьяна.

      – «Ну и как с ним разговаривать при всем при этом?» – подумал Себастьян.

      – Температурка у тебя поднимается, дружочек, – молвил Мартин.

      Сурово прогромогласив: «Esse fortis (лат. будь сильным)!», он замельтешил взад-вперед.

      – Delirium… Delirium (лат. Горячка… Горячка)… – доносилось до Себастьяна.

      Очень скоро Себастьяну захотелось послать Мартина куда подальше вместе с его «делириумом», однако вспомнив, что перед ним находится никто другой, как представитель всеми уважаемой врачебной интеллигенции, он попридержал язык и принялся ждать, на всякий случай, накинув на себя вид самого смущенного прилежания.

      Помельтешив некоторое время, «строгая врачебная интеллигенция», хватаясь за растрепанную голову, ускакала за дверь, а вскоре вернулась и взгромоздила на лоб Себастьяну холодное полотенце, обильно смоченное водой, даже чересчур обильно.

      Резко вспомнив о жажде, Себастьян принялся жадно слизывать стекающие по щекам ручейки, но тут же брезгливо скривился, поняв, что это совсем не вода, а слаборазведенный уксус.

      – Это быстренько твой жар поуймет!.. – самодовольно произнес Мартин.

      Однако Себастьяну делалось только хуже. Волна жара стремительно сменялась обжигающим холодом, голова противно кружилась, а кости ломило с безудержной силой.

      Порой Себастьяну казалось, что он вот-вот сгорит дотла, но прежде умрет от нестерпимой жажды, или от осточертевшего сюсюканья, суетящийся вокруг «строгой врачебной интеллигенции», к тому же он порядком затек и был готов отдать все на свете, чтобы, наконец-то, лечь на бочок, сжаться в клубочек и забыться долгожданным сном, но Мартин был сух и бессердечен к слезным мольбам, не желая даровать свободу движения. Единственное что он делал, так это заменял полотенце более холодным, да периодически смачивал вконец пересушенные губы, вызывая тем самым лютую ненависть у замученного Себастьяна, который уже едва сдерживал себя в рамках дозволительного приличия. Вдруг боль в левом боку троекратно усилилась, вырываясь на свободу плаксивыми стонами. С весьма озабоченным видом Мартин принялся прощупывать Себастьяну напряженный живот. Как ни странно, от прикосновения этих хладных пальцев боль поутихла.

      – Не надобно так переживать, – заслышалась ласковая интонация, – это скоро закончится… Потерпи немножечко… Те quaeso rogo (лат. Прошу тебя, пожалуйста)… Mihi crede (лат. Верь