спокойное, глаза добрые, с какой-то ухмылкой затаённой. Николай, что металлическую миску ухи поднёс, – молодой, русоволос и курнос. «Наверное, нецелованный», – подумалось Лиде. У Никиты лицо слегка вытянутое, большой лоб обещает скорую залысину, годами он молод, высок, в карих глазах его читаются учёность и ум. Руки крепкие, сам весь мускулист. В нём уже сейчас проглядывается порода. Ладошку облизывает.
– А чего это у тебя? Кровь что ли?
– Да ерунда. Ты ж цапнула…
– О! Прости, Нептун. Я ж не хотела!
– Николай, дай-ка вон мой рюкзак, там бинт и йод есть, завязать ладошку надо, – отложил ложку Виктор Александрович. – Ты, Лида, с этой деревни? – кивнул он в сторону полей.
– Не деревня, а село у нас. Большое.
– На ферме трудитесь?
– У нас не ферма – комплекс молочный, – заматывая бинтом ладошку Никите, отзывается девушка. – Я комсорг совхоза.
– А не боитесь чужой мужской компании?
– Чего мне бояться-то? Я ж на своей земле! Село моё вон на взгорке, в километре отсюда. Здесь моя земля, это вы – гости. Да и когда это комсомольцы чего-то боялись?!
– И много у вас комсомольцев?
– Семьдесят восемь. Погоди, давай подую на рану – легче будет. О, а тебя, Нептун, я в Пензе, в педвузе видела! Учишься там?
– Да заочно закончил он, диплом вот обмываем, – информирует Николай, подливая ей в миску ухи.
– Я тоже там учусь! Только заочно, на третий курс вот перешла.
– Тоже обмыть надо, – встревает в беседу Егор Максимович, разливая всем спиртное.
– Говоришь, Никитой тебя звать? Сколько троек в дипломе? – Лида общительна и спокойно ведёт разговор со всеми, словно знакома с каждым сотню лет.
– Ни одной. Только шесть четвёрок, остальные – пятёрки.
– С ума сойти! А как ты марксистско-ленинскую философию выучил? Научный коммунизм, атеизм? Ну историю партии – ещё ладно, это полегше.
– Зубрил, читал, глотал, читал…
– Дурдом какой-то эти предметы! Во всех вузах и даже техникумах ими башку забивают. И ведь что выходит? В жизни-то эти знания никому не нужны. Лучше б логику ввели в программы, а то половина предметов – оторванная от жизни философия Маркса и иже с ним.
– Разве можно так о ленинской философии комсомолке рассуждать? – встрял в их беседу Виктор Александрович. – Это ж идеология партии, как можно жить без неё? Как коммунизм можно строить без этой политической основы?
– А чего? Я только размышляю. В жизни-то всё не так, как в этих учебниках.
– Вот и ввели изучать, чтоб было по учебникам. Никита ж выучил, всего Маркса прочёл. У него, кстати, – кивает он в сторону виновника застолья, – установка была: вуз заочно закончить, а потом жениться. Первое правило выполнил.
– Теперь осталось невесту с приданым найти, – перебивает Егор Максимович. – У вас в селе таковые есть?
– Да ладно, Максимыч, чего вы там, – вскинулся Никита. – Нет ничего лучше жизни холостяка!
Лидия пристальнее вгляделась в Никиту с вакантным выражением