не желаешь смотреть по сторонам. Не видишь альтернатив. Но ведь ты способен жить иначе, проповедуя иные ценности. Ты способен жить для людей. Как минимум для одного человека.
В тебе слишком много страхов. И слишком мало любви. Но я знаю, что ты умеешь любить. Несмотря ни на что…
Город Ангелов – не тюрьма. А люди, живущие здесь, не делятся на одних лишь хищников и их добычу. Если бы ты хоть ненадолго убрал глаза от прицела своего пистолета и огляделся вокруг…»
В её глазах столько боли, что нам было бы впору рыдать, заливая слезами этот кабинет и коридоры публичного дома. В её глазах столько боли… а в голосе столько любви.
Я заговорил:
«Есть вещи, ради которых стоит жить…»
В этой комнате нас было только двое. Так было всегда. Где бы мы ни оказались. Даже в многотысячной толпе снующих, копошащихся в своих ничтожных заботах горожан, нас всегда было только двое. Когда мы были вместе, все вокруг теряло смысл и отступало на второй план.
Мы люто ненавидели друг друга. Мир не знал более заклятых врагов, чем она и я. Я и она. Мы бежали сломя голову в противоположные стороны друг от друга, не останавливаясь, пока не закончатся силы. Только для того, чтобы погрузиться в извечную безмятежную тоску. И никогда больше не видеть этих проклятых глаз.
Её глаз.
Моих глаз.
Злоба. Ярость. Презрение. Я отталкивал её. Она плевала мне в лицо. Мы били посуду. Мы рвали одежду друг на друге. Мы срывались на крик. Мы срывались на сладостные стоны.
«…а есть вещи, ради которых приходится убивать. В моей жизни таких вещей, куда больше. Они питаются смертью.
Я с рождения иду по этому пути. И возвращаться уже некуда. Там, позади, ничего не осталось. Одни руины. Там, где прохожу я, остаются только безжизненные пустоши. Ты помнишь…
Ты видела мой мир. Знаешь, каков он. Ты терпеть его не можешь…»
«Это не правда…» – Её голос дрожал. В очередной раз (даже не поднимаясь с кресла) она схватила меня за горло и выбила из меня всю дурь.
«Я знаю». – Я всегда знал. – «И от этого мне еще тяжелее делать каждый следующий шаг. И сопротивляться безумию, которое пытается пробить дыру в моей голове и похитить остатки разума.
Я убиваю, потому что иначе не могу. Потому что никто не научил меня собирать двигатели внутреннего сгорания или готовить ризотто. Ризотто вообще никогда не пользовалось популярностью в Старом городе.
Намного популярнее в трущобах – наркотики. Или оружие. А еще услуги крематориев». – Она единственная была способна пробудить во мне чувства. Спровоцировать на эмоции. Всегда разные.
И ей вновь удалось провернуть этот трюк.
Я мерил комнату шагами и уже практически орал во все горло. Неужели она в очередной раз победила? Она всегда была сильнее…
«Старый город – болото. В котором увязаешь на всю жизнь. Выбраться невозможно. Рано или поздно оно поглотит всех.
Единственное, что остаётся – удерживаться