«Что тебе интересней – „600“ или я?»
Я ей ответил – «Конечно, ты!»
Супруга приласкала меня, и уже на самом деле теряя интерес к «Секундам», я подхватываю ее на руки и уношу в спальню.
Блаженство казалось мне бесконечным. Потом я с чувством исполненного дога, вернулся к телевизору. Я был шокирован и даже огорчен – «600 секунд» еще не закончились, до конца оставалось 90 секунд. Не веря ушам и глазам, возвращаюсь в спальню. – «Любимая, мне показалось, что это длилось довольно долго, а программа еще не закончилась. У меня прямо-таки комплекс какой-то появился».
Одарив меня взглядом, который я предпочитал всем другим женским взглядам, за последние десять лет нашего супружества, жена отвечает – «Успокойся, милый, я все уже посчитала. На диван я к тебе подсела, когда табло в „Секундах“ показывало 150 секунд, вынес ты меня в спальню – на табло было уже 350 секунд. И сколько, ты говоришь, оставалось, когда ты вернулся? Вот видишь, всего лишь 90 секунд. Можешь мне поверить дорогой, ля тебя это совсем неплохой результат».
КАЖДОМУ СВОЕ
Хозяин возвращался уставший, раздраженный, дома его встречала комнатная собачонка, которая при виде его искренне радовалась после дневной спячки. Через несколько минут она, накормленная и справившая нужду на балконе, пристраивалась рядом с сидящим или лежащим хозяином и опять впадала в безмятежную спячку. Поглаживая любимицу, хозяин успокаивался, пытаясь забыть об ублюдочных людях, злости и жестокости, наполнявших его жизнь. Глядя на нее, он думал: «Вот житуха, сыта, в тепле, любима, позавидуешь, ей-богу». Однако предложи ему махнуться с ней – ни за что! Быть животным, зависимым, беспомощным, – никогда!
Неделю спустя хозяина собаки убили. Он являлся членом преступной группировки, той, что была виновата во многих мерзких преступлениях, на которые животные не способны. Перед тем, как пристрелить хозяина собаки, главарь банды ему сказал: «Ты забыл, подлюка, что ты есть всего лишь: зависимое, беспомощное, животное».
ВСЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Старый дом на Тверском бульваре со дня своего сотворения был заселен средним классом. Квартиры, как правило, принадлежали чиновникам, служащим в разных департаментах. В начале 1918-го года из квартир стали выводить в неизвестном направлении жильцов – бородатые люди в длинных шинелях. Позднее – люди в кожанках. Квартиры заново заселялись простым людом, закишев большим количеством многодетных семей. Еще позднее, но с завидным постоянством, во двор дома заезжал «черный воронок», увозя кого-нибудь из проживающих в квартирах в места, откуда никто не вернулся. В сороковые годы выселение производилось военкоматскими повестками и похоронками.
Но людей в доме не становилось меньше. Даже в спокойные застойные годы – нет-нет, а к перенаселенному дому подъезжала черная «Волга» с комитетскими номерами. Люди в плащах и шляпах увозили на Лубянку какого-нибудь диссидента с предложением побеседовать, или приходила похоронка из далекого Афгана.
Сегодня