глубокое страданье,
И мимолётный разговор
И взгляда лёгкое ласканье,
Ему забылось навсегда
Всё, что доселе было смыслом,
Она играет – он дурак,
А жизнь – над пропастью повисла…
Сшиты нитками мостов…
Сшиты нитками мостов острова,
Кроткой львицей сквозь решётки – Нева,
Тусклым взглядом – отраженье в воде,
Не увидишь ты такого нигде!
Ровной строчкою проспекты легли,
И шумят на Петроградке углы,
На Васильевском бакланы кричат!
Это Питер – наш родной Ленинград!
Медным шпилем, словно быстрой иглой,
Петропавловка, забыв про покой,
Шьет полотна над моей головой,
Брызжет небо мне в глаза синевой!
Экзамен
Не поступал я на поэта —
Слагать стихи учила жизнь,
Она подчас сдает билеты,
Что хоть за голову держись!
Экзамен этот каждодневный,
Порой без отдыха и сна,
Не каждый выдержит, наверно,
И на каникулы нельзя…
Учебный год длиною в вечность,
И класс размером с шар земной,
Недопустима здесь беспечность
И нет понятия покой!
Отцы уходят…
Отцы уходят, значит им пора
Закончить эту партию земную,
Задуть свечу и, положив в футляр,
Свой инструмент, отставить партитуру…
Отцы уходят, значит нам пора
Продолжить ту же партию земную,
Зажечь свечу – пускай горит она,
Пока мы не закончим партитуру!
Отцы уходят – так заведено
Гармонией вселенского оркестра,
Нам дирижера видеть не дано,
Но занимаем мы ушедших место…
Манеж л. – г. Финляндского полка
(из утраченного)
Манеж лейб-гвардии Финляндского полка
Служил Отчизне честно, безупречно.
На нём свой след оставили века,
Но, как известно, в жизни всё конечно…
Стоял манеж – менялись лишь цари,
Он всех генсеков пережил благополучно,
Три революции, две мировых войны,
Развал страны… Казалось бы – везучий!
И в 90-е, лихие уцелел —
Его бандитские разборки миновали,
А вот эпоху, что «вставанием с колен»
Не от большого, знать, ума именовали,
Не пережил… Бабла тяжёлый звон
Стал похоронным для него, да и не только.
За что? – поднялся чей-то тихий стон,
Но не услышан был за шумом стройки…
И вот стоит «элитное» ЖК
На месте убиенного колосса,
Да вот загвоздка – тот служил века,
А что ЖК? Никто о нём не спросит…
Пройдут года, но в памяти людской
Останется манеж, где хлеб пекли в блокаду,
Закон, друзья, у вечности простой —
Коль не служил – не получил награду!
Осенняя элегия
Заболит