почему они не стали о нём заботиться.
Когда одежда уже полностью промокла, парень медленно открыл веки, потому что холод старался пробудить спящий организм и давать понять, что пора искать убежище. Веки были тяжёлыми. Казалось, что кто-то ударил его дубинкой по голове, потому что в виски как будто били молотком. «Черт, дождь» – с недовольством подумал он, немного придя в себя, и стал подниматься, вспоминая, как попал под такой же дождь в мире, который ему казался жестоким и невыносимым.
Солнца уже не было видно. Дождь лил как будто стеной. Плотные тёмно-синий тучи сковали город. Кое-где сверкали белоснежные молнии, но они быстро покидали этот мир, не давая надежд на долгое просветление в темноте. Кто-то ходил с зонтом в руках, который не особо спасал, а некоторые стояли на остановках под крышами и ждали транспорта, чтобы как можно скорее можно было добраться до своего дома, при этом не промокнут.
Парень бежал по улицам, задыхаясь. Рваная джинсовка, подобранная на помойке, прилипла к телу, длинные черные волосы облепили лицо. Штаны тоже прилипали к тонким длинным ногам. За ним бежали три здоровых мужика. Один что-то кричал вслед, но для молодого бегуна это было неважно. Самое главное было забежать в такое место, где эти мужчины с лишним весом его не найдут.
– Жалко, что ли, какой-то небольшой булки хлеба? – злобно прошептал он, стараясь скрыться от тех, кто его преследовал.
Парнишка понимал, что придется в следующий раз воровать в другом магазине и более незаметно, иначе сдохнет на этих промозглых грязных улицах, где больше чёрствых людей, нежели милосердных, которые могут помочь выбраться из ямы тем, кто попал в неё из-за механизма под названием «жизнь».
Его и так никто не замечает. Хотя могут заметить его разлагающийся труп, но тогда ему уже будет плевать на этот чертов мир. Он уже будет по ту сторону вселенной и будет выжидать приговор либо от Сатаны, либо от Бога.
И вот показался родной поворот, где не было дождя, потому что гаражи стояли близко друг к другу и их крыши соединили. Но это было не важно, потому что вся одежда на нем промокла. Было, конечно, неуютно, но что-то изменить уже было невозможно. Время быстротечно, но, если захочешь, обратно его не повернёшь, ведь это не река.
Теперь оставалось ждать солнечных деньков, чтобы высохли не только рваные тряпки, но и он сам, потому что промокла насквозь даже пустая душа. Серые стены не дадут ещё сильнее промокнуть, поэтому есть шанс, что болезнь не заставит его идти в пристанище для бомжей, в котором его вылечат, а его вновь потянет на улицу, где есть хоть какая-то свобода. Он сел на ближайший деревянный ящик и стал тщательно пережёвывать каждый кусочек мякоти, которую смог утащить с собой. Этого должно было хватить на несколько дней. Если его не найдут те три бугая, которым жалко бездомному даже копейку дать, которая не обеднит их богатую жизнь, а бедному поможет выжить.
– Опять через это говно проходить, –