находились две кровати, разделённые тумбочкой). Ему в глаза попадал лунный свет, отражавшийся в металлическом значке, укреплённом на портмоне; до этого портмоне находилось в кармане его брюк, теперь же – лежало на кровати. Он проверил пульс жены, понял, что она мертва, и отправился в спальню сына. Убедившись, что с ним всё в порядке, он отправился вниз, поскольку услышал шум, доносившийся с первого этажа. На фоне двери чёрного хода он увидел тёмную фигуру, бросившуюся наутёк по лестнице, спускавшейся к озеру. Шэппард последовал за неизвестным; тот остановился возле воды, дожидаясь, пока преследователь спустится. Едва Шэппард сошёл с лестницы на песок, неизвестный напал, и он – Шэппард – снова потерял сознание. Придя в себя в воде, он поднялся в дом и накрыл тело жены одеялом – его смущал тот факт, что её нагое тело увидят посторонние. Шэппард позвонил мэру Хоуку потому, что не мог вспомнить никакого другого телефона – все номера просто выскочили из головы. Вообще все – отца, братьев, соседей…
Шэппарду официально сообщили, что он рассматривается в качестве главного подозреваемого в убийстве собственной жены. Он не смог ответить, почему его золотые часы оказались найдены за домом, и куда и как исчезла его футболка. По описанию Сэма Шэппарда художником был нарисован портрет мужчины якобы убившего его жену и напавшего на него самого.
Согласно сообщённым Шэппардом приметам, это был белый широкоплечий мужчина ростом 185-187 см в возрасте около 25 лет, имевший чёрные, торчавшие "ёжиком" волосы. Незнакомец был одет в белую рубашку и чёрные брюки.
Рисунок неизвестного мужчины, напавшего на Мэрилин и Сэма Шэппарда, подготовленный полицейским художником по описанию потерпевшего.
В ходе допроса 8 июля Сэму Шэппарду было сделано предложение пройти проверку на "детекторе лжи". Он от такой проверки отказался, заявив, что "знает, как это работает, и знает, что окажется виновен из-за своей сопричастности трагедии". (Перевод умышленно сделан немного некорректным, дабы фраза выглядела более литературно; дословно в протоколе записано: "because of his knowledge of it, and how it operated, that he would have a reaction because of his nearness to the tragedy").
Несомненно, отказ от проверки на полиграфе согласовывался Шэппардом с адвокатом; к оценке обоснованности некоторых советов Уильяма Корригана в дальнейшем нам ещё придётся вернуться.
До 10 июля 1954 г. Сэм Шэппард-старший оставался в больнице, но в этот день он был отпущен для продолжения лечения дома. Сэм направился в дом отца, где его уже поджидала толпа репортёров, как газетных, так и телевизионных. В те годы ещё не существовало записи телесигнала на магнитную ленту, поэтому телевизионные трансляции осуществлялись в прямом эфире. При появлении Сэма Шэппарда телепрограммы были прерваны для прямого включения камер, установленных перед домом его отца. Они-то и показали миллионам телезрителей некрасивую сцену, во время которой Ричард Шэппард, вышедший навстречу сыну, закричал на журналистов, чтобы те убирались. Делать этого, разумеется,