замелькала
Нежданной вспышкой вешнего раздолья,
Что надрывая сердце, неустанно
Танцует новым стеблем и не тонет
В потоках оживлённого тумана,
Струится светом нежности и гонит
Меня туда, где впитывает рана
Рассвет, и небо ветренное ловит.
«Меня взрывает яблоневый цвет…»
Меня взрывает яблоневый цвет
Сгораю я в убийственном огне,
В блаженстве нежности.
Оцепененья след
Не отпускает в штормовой волне
Приливов страсти. Небо исчерпав,
Стремится эхо за горящий круг, —
Там, травами пространство исчеркав,
Прохладой завлекает лунный луг.
Но я не вырвусь. Полыхает май,
Весенним естеством вершит полёт.
И нет конца огню. Лети, сгорай,
Вкушай благословенный дикий мёд.
Минуты три
Минуты три блаженства под дождём
Посреди чайных роз, биенья чаек
Под куполом крови, когда не чаем
Конца прелюдии, но подождём
Ещё до взлёта маятника вверх,
Чтобы ударил ток шальной цепочки,
И побежали тающие строчки
По коже лебединой на повер-
ку молний, чей свирепый острый кнут
Хлыстал недавно в лепестки тумана,
И в завязи бутона-талисмана
Был целый сад – и там деревья гнут
Порывы грозовых ветров; и шторм
Заставил трепетать цветы и ветви;
И ветви рук – пожалуйста не медли —
Становятся крылами.
Вздохи штор
Нас принесут на этот берег, в мир,
Где дождь расколот на клочки комедий.
Но в сердце башня восстаёт из меди,
Чтоб защитить от лжи прямой эфир.
«Все начиналось колыханьем волн…»
Все начиналось колыханьем волн
И частым пульсом где-то возле горла.
Земля летела вдоль прямых колонн
И бил родник из голубого горна.
Землетрясенья не было.
Лишь луч,
Упрямо находящий продолжение,
Умножился в груди ответным жжением
И гнал отсюда наползанья туч.
И думалось, что это всё не мне,
Хотелось убежать, но мне вдогонку
Стремился свет, затягивал в воронку,
Цветами вышивая на огне
Накидку Флоры, тонким острием
Жизнь высекая из морской ракушки.
Шептал святые тайны мне на ушко,
Любви готовил царственный прием.
«Чуть влажного огня струящихся зеркал …»
Чуть влажного огня струящихся зеркал —
Твоих, – о, небо! – глаз коснусь блаженным взглядом
И, переполненная чувства злачным ядом,
Зову в сирень, где благодатно мал
Просвет окна, и не тревожит шум,
И думы отступают льдиной пресной
отогнутого края сердца – лун
неутолимый рок,
Огонь