фонарь чуть моргнул и, всё так же тихо, скрипнул.
Глава 2
Люся вышла в прихожую:
– Опять на работе задержали? – спросила участливо она, когда увидела там Николая Петровича, снимающего куртку и сующего ноги в тапочки.
– Да. Совещание было. По новым инновациям, – легко и непринуждённо соврал Николай Петрович. Он так привык ей врать, что даже если бы он действительно был на совещании, то непременно придумал бы что-нибудь другое, например, что был у заказчика, или, что случилась авария с автобусом, на котором он ехал домой, что угодно придумал бы, но только не правду, ибо он уже и забыл, как это – сказать правду?
Люся, как всегда, поверила. А, может, сделала вид, что поверила. По крайне мере по лицу её было не заметно, что она что-то заподозрила. Когда Николай Петрович направился в комнату, сердце его сильно кольнуло, в глазах на мгновение потемнело, и сквозь эту темноту нарисовалось лицо незнакомца в шляпе, а в ушах прозвучал издевательски его голос:
– Нехорошо врать, Николай Петрович… Я же вас предупреждал – пересмотрите свою жизнь. Пока не поздно…
Николай Петрович схватился за грудь, испуганно обернулся, увидел удивлённое лицо жены, и медленно сполз на пол.
Люся кинулась к нему:
– Что, Коленька? Что? Тебе плохо? Врача?
– -Да, Люся, мне плохо… Только не надо врача. Валерьяночки лучше…
– Сейчас, сейчас! – засуетилась Люся и кинулась к холодильнику, где на дверце стояла бутылочка валерьянки, которую она иногда капала себе, когда надоедливые клиенты выматывали ей душу, как она частенько говорила.
«Вот он – кердык, кажется, наступает… – с тоской подумал Николай Петрович. – Накаркал мужик в шляпе…»
– Люсенька, – слабо позвал он, – помоги встать…
Люся с готовностью кинулась к мужу с кружкой в руке.
– На-ка, выпей сначала… – она наклонилась, подставляя кружку к губам Николая Петровича.
Он, не отнимая руку от груди, выпил содержимое кружки и поморщился.
– Не вкусно, да? – как маленького, спросила Люся. – Ничего, потерпи. Сейчас легче станет.
Она перехватила мужа под мышками и помогла подняться. Он слабо улыбнулся.
– Ты слишком много работаешь, Коля. Не бережёшь себя. Так нельзя, – опять, как маленькому, стала выговаривать она. – Так и до беды недалеко, – она усадила его на диван.
Голова Николая Петровича слегка кружилась, будто он выпил не валерьянки, а рюмочку водки. Он посмотрел на Люсю и с глуповатой улыбкой спросил:
– Люся, ты меня любишь?
– Люблю, Коля, люблю, – не меняя интонации, так же, как только что говорила про то, что Николай Петрович много работает, с готовностью ответила она.
– Даже если я тебе всё время вру, любишь?
– А чего это ты мне врёшь? – Люся насторожилась и удивлённо посмотрела на него.
– Да это я так, гипотетически, – вернулся Николай Петрович на старые