нахмурился, задумавшись. Потом его озарило.
– Это дает такое большое преимущество?
– Конечно! В фехтовании это решающий фактор. Даже опытному будет тяжело против новичка, если тот на полторы-две головы выше. Именно поэтому отбор в гвардию такой жесткий. Я думаю, вы заметили, что тут все как на подбор рослые, крепкие мужики. Такие, что и копыто в грудь переживут. Задохликов не берем!
– Кстати, сэр Рэй, мой нос подсказывает мне, что повара закончили готовить, – принюхался Уильям, и до него действительно донеслись запахи с полевой кухни. – Там уже вовсю стучат ложками, слышите?
– Хм. Ничего не чувствую и не слышу, – заявил капитан, потом покосился на собеседника. – Чуткий же у вас нос и острый слух, уважаемый Уильям. Тогда пойдемте быстрее в лагерь! Я голоден, как демон Граго до душ!
– Пойдемте. Спасибо за уроки.
– Не благодарите – мне все равно нечем заняться. Быть может, по возвращении из Йефасы вы уже так приловчитесь, что станете достойным соперником. Ладно, – он спохватился, – не сказать что достойным, но хотя бы не безнадежным увальнем.
– Благодарю за откровенность! – улыбнулся Уильям.
– А вот за это всегда пожалуйста! – заторопился рыцарь, оскалившись белоснежными зубами.
И правда, в лагере сэр Рэй Мальгерб увидел, как его воины ожесточенно стучат ложками по дну мисок, выгребая все до последнего куска. Рыцарю не пришлось долго ждать, и, получив горячую порцию от оруженосца, он присоединился к трапезе. Уильям же стоял у края лагеря, чумазый и облепленный высохшей грязью, и рылся в седельном мешке в поисках чистой одежды. Читающий какую-то книгу граф время от времени кидал на него любопытные взгляды. Леонарда с Эметтой не было на месте, и, вполне возможно, они уединились где-то меж холмов.
Отыскав полный набор чистых вещей и холстину, Уильям побрел вдоль широко разлившейся реки. Иногда в стороне то тут, то там встречались вздыбившиеся к небу одинокие каменья. Некоторые из них имели причудливые формы, что всегда в беспокойных умах посреди ночи рисует образы чудищ. Вон тот камень слева, высокий, тонкий, в полтора васо, изогнут так, будто готовится к хищному прыжку с холма.
Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище и подобных ему теперь нет смысла остерегаться, Уильям подошел к кромке реки и оглянулся. А когда удостоверился, что опасности нет, разделся. Река в этом месте была глубока – быстро подступила выше груди. Вода холодила, и, стараясь как можно скорее закончить, Уилл окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки, какими бы спокойными ни были равнины, что-то в них пугало… Они казались неживыми, демоническими, не желающими, чтобы посторонние топтали их землю своими ногами.
Тут о его ступню что-то потерлось. Он вздрогнул. Рыба? Нет, нечто провело по бедру, в паху, потом на миг скользнуло по спине. Ледяной страх сдавил его. Ничего не видя под собой из-за мути, Уильям уже изготовился броситься к берегу, но из воды показалась обрамленная