Тошнило.
Поспешил присесть.
Он не знал, что его лицо сильно побледнело. Бадри мимолётно, сквозь пелену недомогания, обратил внимание на коллегию внизу: Лео без устали что-то вещал (он улыбался, то не улыбался), Рэй так и стоял с дверью в руках, запрокинув голову назад, и напряжённо глядел вверх.
Кажется, Рэй что-то говорил. Бадри видел, как шевелятся его тонкие губы, но звук почему-то разобрать был не в силах. Звон в ушах. Наверное, мешал он. А может и – тошнота, ведь он боялся, что его вырвет. Вся концентрация уходила на то, чтоб не потерять сознание; а не – разбирать речь заведующего складом.
Непроизвольно улавливался отдалённый смех Лео. И этот смех в данный момент казался каким-то противным, словно коллега насмехался над ним.
Бадри побледнел ещё сильнее, и ему захотелось срочно прилечь. Ведь тогда станет легче.
Наверху было неимоверно душно.
Он закрыл лицо руками. Бад отчаянно пытался сопротивляться, однако положение только усугублялось. Но вдруг… внезапно образовалась странная тишина. Абсолютная тишина. Не единого звука. Бадри так показалось. Его посетила мимолётная мысль о том, что парни обиделись на него (за его неуспеваемость) и ушли домой, и теперь он сам будет поднимать двери, и дорабатывать этот вонючий день на складе.
Виски пульсировали. Сердце, как пулемёт. Бадри стало ещё страшнее. Он попытался зачем-то встать, но снова сел. Бад повернул голову налево, и боковым зрением уловил какое-то копошение внизу. Это были Рэй и Лео. И они не обиделись. И, тем более, никуда не ушли. Они просто почуяли, что с их товарищем творится что-то неладное.
Бадри сидел на низкой стопке дверей, прикрыв лицо руками. Ему захотелось окончательно закрыть глаза. Экран начал темнеть. Вдруг он почувствовал себя орлёнком и…
«На дисциплине строится карьера, а на страстях образуется могила».
Мэттью
2
Новый день. Победа света над тьмой. Сказочный рассвет робко пробивается сквозь окна двадцатиэтажного здания. Он покидает свою белую постель, желая насладиться этим природным явлением.
Отменно! У него всё есть: богатство и слава. Он мечтал об этом всю свою жизнь, стремился к этому, работал не покладая рук, и вот наконец… свершилось: рок-музыкант с мировым именем, большие концерты, деньги льются рекой, раздача автографов на улице. Вот она, какая, оказывается, всемирная слава; он крутой барабанщик и настоящая рок-звезда.
В состоянии воодушевления, независимости и самодостаточности, мужчина стоит около огромного панорамного окна и наблюдает, как из-за огненно-жёлтого горизонта плавно поднимается великое светило. На огромный мегаполис постепенно опускаются лучи утреннего рассвета. Не хватает только эпичной музыки в этот момент («он у окна», «рассвет»). Какое же блаженство наблюдать за всем этим – наблюдать с высоты птичьего полёта. Волшебная красота. До этого мига, ничего подобного, он в жизни ещё не испытывал. Но погодите… Врезается это! – то самое «но»…
Что-то начинает беспокоить именитого музыканта. Эти странные звуки – непонятные и страшные нотки какой-то дисгармоничной мелодии. Кажется, она далеко, но в тот же момент и близко; и так нагло плюёт в душу. Бьёт по перепонкам, разрушая идиллию созерцания прекрасного. Кажется, даже, что он их знает. Эти звуки… Верно!.. Этот дискомфорт не спутать ни с чем. Страшные звуки, из-за которых хочется сиюминутной смерти, а после – вечного покоя.
Ну почему именно сейчас – на самом интересном месте?! – воскликнул мысленно Бадри на фоне уходящих сновидений и бескомпромиссного будильника.
***
Квартирка делилась на две локации: комната, в которой барабанщик спал, и иногда ел, и прихожая – кухня по совместительству, где он шаманил что-то постное и не совсем вкусное. Бадри не любил тратить много времени на готовку, поэтому только чисто отваривал, а различными соусами потом заправлял, что в итоге, в принципе, получалось весьма благородно.
Понятие «уборка» эта берлога уже успела подзабыть. «Благодаря» такому жителю, как Бадри – анти-оптимист и лентяй, – «берлога», пожалуй, было подходящим названием. Об этом явно кричали пыльный шкаф, грязная плита, засоренный комнатный палас, а также не менее «чистый» санузел. Бытовой дисбаланс закреплял непонятный спёртый запах: то ли сырости, то ли чего-то там ещё.
Говорящего ящика в комнате не было. У стены, а вернее, у кровати, тесно пристроенной к стене, валялись мужские повседневные вещи: музыкант снова не удосужился перед сном нормально сложить вещи, и положить их на стульчик, который всё равно пустовал, одиноко располагаясь возле окна. Вблизи кровати также виднелось изобилие подсушенных крошек. Ничего особенного. В принципе ничего сверхъестественного. Просто Бадри вчера заедал стресс за просмотром психологического триллера, где безбашенные подростки гоняли любовную парочку по лесу, мстя им за гибель их псины.
Хоть умереть, но он не хотел вставать. Лучше быть там, чем в этом сером мире, да ещё и в безнадёжном теле. С такими мыслями Бадри наконец распахнул тяжёлые веки после малочасового сна. Первое,