Беги от меня
Беги от меня, беги.
Беги, путая след.
Даже во сне приснюсь -
Просто скажи мне: «Нет».
Я не в праве, и я не в силах,
Мне уже слишком поздно.
Нет больше силы в жилах,
Мне не милы эти звезды.
Мне не милы рассветы –
Солнца калейдоскопы.
Я своё прожил лето,
Я свою юность пропил.
Но если в твоих ресницах
Ночь загрустит седая,
Перечитай страницы
Дней наших, дорогая.
Белой ночью в кафе на углу
Белой ночью в кафе на углу,
Там, где площадь Восстания,
Мы с тобою сыграли вничью:
Разойдясь, не сказав «до свидания».
Ни сквозные проходные дворы,
Ни ночь – до молочного белая,
Не разбудят даже по утряни коты
И сирень под окном – в мае спелая.
Не разбудит залп в двенадцатый час,
Свет зажженных огней ростральных.
Ни на день, ни на миг, ни на час -
На века, навсегда, до скончания.
Я не верю в предсказание судеб
И на гуще кофейной гадания.
Все поймешь ты и все простишь,
В этот горестный миг расставания.
Тусклый свет полуночный, купе,
Ухо режет славянки прощание.
Полетели огни в темноте.
Только б не навсегда. До свидания.
Аллилуйя
Подслушал тайный я аккорд,
Давидом сыгранный без нот,
Без музыки. Он был угоден Богу.
Звучал он словно невпопад:
Мажорно вверх – минорный спад,
Растерянный Давид пел: «Аллилуйя».
И вера вроде бы сильна,
Но это только лишь слова,
А красота и лунный свет – волнуют.
О, Боже, как она нежна!
Своею нежностью она – пленила,
С губ сорвала: «Аллилуйя».
Мне кажется, я здесь бывал,
Я эту комнату узнал:
Холодный пол и ветер в окна дует.
Я видел флаги на стенах,
Любовный марш в моих ушах
Звучит так нежно словно «Аллилуйя».
И было время, ты была
Так преданна и влюблена,
Ты говорила: «Нас не сломят вьюги».
Когда я ник к твоим рукам,
Я мрак холодный забывал,
И вдох был наш наполнен «Аллилуйя».
Быть может, есть на небе Бог,
Он дарит нам любви цветок.
Но для меня любовь подобна пуле:
Последний вскрик, последний вздох,
Я свет её узреть не смог,
И леденит мне сердце «Аллилуйя».
Аллилуйя, Аллилуйя
Аллилуйя, Аллилуйя
В мире замков и дверных цепочек
В мире замков и дверных цепочек -
Я хочу с тобой открыто говорить.
Я устал от запятых, устал от точек,
Я устал вокруг да около – ходить.
Я устал от длинных многоточий,
Я устал от восклицаний неживых.
И вопросы, что за пазухою точишь,
Мне в сто крат противнее прямых.
Белый лист исписан двоеточьем,
Минусом в глазах застрял дефис.
Только междометья днём и ночью -
Я в глазах твоих читаю сверху вниз.
Вцепилась, зараза, и душит
Вцепилась, зараза, и душит.
Тянет за галстук к земному ядру,
через чертовы девять кругов.
На стенке сосуда сердечного –
на память рубцов –
больше чем на прикладе
снайпера первого класса –
грешен, нёс в массы любовь …
Ох, Данте мой, Данте…
бедняга… послушай,
твоя Беатриче – с моею –
похожи точь-в-точь.
Прекрасны как луч
на востоке всходящего солнца,
и так же любовь их,
как солнечный блеск непорочный –
не прочны. И грань между да или нет –
до