заботы или надуманные и навязанные обязательства: стоит им броситься за тобой вдогонку, застав тебя на подступах к селу, как горы своей многочисленной армией, будто раздувающие ноздри быки, заслонят тебя от любой угрозы своими массивными телесами.
Я люблю Шатой, безумно люблю.
Уезжая оттуда я, как обычно, очень тосковал, но сразу условился с самим собой, что обязательно еще не раз вернусь туда для получения того же заряда положительных эмоций, и вернусь без повода, в одиночку. Связавшись с Арби, я выяснил, что он также задержался в Шатое, и мы решили возвращаться в Грозный вместе. Мне захотелось, чтобы прежде он немного погостил у нас, а потом мы планировали выезжать. Зелим сказал, что одолжит нам свою машину, а из Грозного в Шатой ее перегонит его товарищ, который сегодня как раз собирался приехать.
Поначалу Арби упорно отпирался от предложения пообедать, но я все же уговорил его прийти к нам. Встретив его на извилистой дороге, представлявшей собой песчаный склон, тянувшийся со стороны гор в направлении города, я прочувствовал всю необычность того, что мы увиделись теперь и тут. Словно у нашей дружбы открылось дополнительное место для времяпровождения, словно история нашей дружбы начинает развиваться. Я всегда был особенно сентиментален в горах.
– Шатой тебе к лицу, – с привычным смущением в бровях и уверенностью в голосе заметил Арби, протянув мне руку. – Выглядишь умиротворенно.
– Да ну? Я и в городе не страдаю, вроде, – пожал его руку я. – Я страшно люблю всю Чечню.
– Но тут на тебе словно забот поменьше.
– О, в таком случае согласен, – я кивнул. – Здесь их у меня вообще нет. Ты как?
– Слава Богу, я отлично. А ты?
– Тоже. Как время провел? Всех поздравил?
– Да, давно я не делал столько телефонных звонков.
– Как я тебя понимаю, – я жестом пригласил его пройти во двор дома моего дяди. – Я тоже обзвонил всех, кого сумел вспомнить. Представь, когда я позвонил маме, оказалось, что она думала, что я приеду в Москву хотя бы на пару дней. А твои родители тоже ждали те?..
– Магазин, который был на входе, это магазин твоего дяди? – перебил он, указывая пальцем на прилавок.
– Да.
– Оказывается, я уже заочно гостил у тебя раз десять за последние дни.
– Вот как, то есть мы могли бы увидеться и пораньше, – я нервно почесал затылок. – Извиняй. Я как комнатное растение – люблю стены, тепло и окна.
За обедом мы много общались и веселились. Мои родственники оказывали Арби много внимания, демонстрируя гостеприимство и пытаясь его раскрепостить. Бека только и делал, что подкалывал меня, чтобы рассмешить Арби, да и я был не против.
– Если что, Арби, то знай – наш Саид ненавидит друзей, – ерничал Бека.
– Так и рождаются слухи. Испорченный телефон, – пожал плечами я, выловив взглядом смеющуюся Барет.
– Ну а что? Ты же у нас такой весь волк-одиночка.
– Поживи в Москве всю свою сознательную