только началась, досадно осознавать проигрыш первой битвы.
А переговорщик чувствовал, что проиграл. Сергей осознавал: эти ребята не будут требовать выпустить некоторых заключенных или угрожать взорвать что-нибудь. Главарь психически уравновешен и простыми приемами его не взять. Остается только его перехитрить.
Но как?
Сергей Андреевич посмотрел на группу журналистов, которых гвардейцы специально держали вдали от толпы людей. Дежурившие офицеры общались с ними только лаконичными, но понятными словами: «Никак нет» и «Стоять».
– Удачно поговорили? – подошедший Петрович хоть и слышал весь разговор через гарнитуру, но хотел бы знать оценку диалога хотя бы от одного участника встречи.
– Да… Но… Не совсем…
Сергей Андреевич собрался с мыслями и перевел тему разговора:
– Послушайте, Петрович. Могу я обращаться к вам… к тебе так?
Гвардеец насторожился, но кивнул.
– Они действительно не ведут себя как террористы. Скорее всего они хотят привлечь внимание и, возможно, отвлечь нас от чего-то другого. Предлагаю держать оцепление и взять под контроль все линии связи из торгового центра.
– Мои люди уже работают над этим, – Петрович кивнул в сторону фургона, откуда недавно переговорщик достал рупор, – но это потребует времени.
Катерина следила за тем, как адреса и фамилии из комментариев переносятся в левую часть таблицу. С небольшим запозданием в правой части таблицы появлялись банковские счета – результат работы программы, которая здорово упрощала процесс.
Задачу банкира девушка давно выполнила и сейчас корпела над персональными данными, которые добровольно предоставляли ипотечники – а значит не было факта кражи.
Катерина, отметив время, заблокировала чат под видео. На форме с таблицей появилась зеленая полоса загрузки.
Серый, до этого стоявший за спиной девушки, положил руки на спинку кресла Катерины и жадно уставился на ползущую полоску.
«10%» – короткий комментарий показывал процент передачи.
Белый тихонько зашел и присел на кресло клиента, стараясь никого не отвлекать.
– Тридцать процентов, – прервал паузу Серый.
Фраза повисла в воздухе.
Бывает минута тянется так невозможно долго, что успеваешь прочувствовать и ненависть, и злость. Так хочется, чтобы время шло быстрей.
«Ну, когда же».
«Мне надо срочно».
«Ну же».
А бывает, что за эту же минуту чувствуешь сожаление, радость и печаль. И хочется тянуть секунды долго-долго.
– Пятьдесят процентов, – вновь нарушил тишину голос Серого.
Белый сидел с закрытыми глазами и чувствовал, как напряжены соратники. Следящие каждый за своим возбудителем, они излучали поток нетерпения и азарта. Словно зажженный фитиль, чувствовал движения огня, но продолжал смиренно лежать, а огонь продвигался все дальше и вот-вот должен коснуться другого конца…
А там: Бах!
Но