изображение с камер на арене на камеру Джимми, что бегает туда-сюда в попытке сделать бесценные кадры.
Честно говоря, мне нравится его работа. Он действительно ловит неплохие ракурсы, и это стоит того, чтобы вывести их на экраны всех зрителей.
В ответ на мой вопрос я слышу ответ от публики. Его мне приходится пропустить через призму программы цензуратора, потому что собравшиеся кричат: «По-хуй! По-хуй!», и я понимаю причину: всем действительно наплевать на то, каким образом на арену попадают трупаны и их кукловоды. Скажу больше: чем грязнее, чем ужаснее история участника, тем больше аудитория, наблюдающая за ним. Вот такой парадоксальный подход публики к выбору кумиров.
«А потом удивляются причинам, по которым общество – камень Сизифа, – думаю я про себя, продолжая демонстрировать людям кадры Джимми и запустив музыкальное сопровождение. – Ладно, пора продолжить наше шоу. В этот раз я хочу закончить поскорее, потому что мне не очень интересно наблюдать за боями. Я откровенно устал… – вместе с этими мыслями начинаю обратный отсчет перед возвращением не только голоса в рамки шоу, но и своего лица на экраны зрителей. – Ноль… »
Вместе с этой мыслью начинаю радостным голосом вещать о том, что претендентам необходимо закончить красоваться и пора занимать места для начала сражения.
– Итак, дамы и господа, господа и дамы! Сейчас мы станем свидетелями первой схватки на нашей замечательной холодной арене! – произношу я, разделяя экран на четыре части и помещая свою физиономию небольшим квадратиком в самом углу. – Посчитать мне? Быть может, посчитаете вы?! – замираю, слушая, как возмущенные голоса зрителей лезут в рубку подобно тому, как вирусы пытаются пробраться в организм через поры. – Ладно-ладно! Я задам темп, а вы считайте до трех! – играю голосом, и толпа в тот же миг затихает. – Готовы?! – взрывное «Да» приглушенным ором проникает в небольшое помещение над ареной. – Три!.. – произношу я и толпа подхватывает «три». – Три!.. – спустя небольшую паузу повторяю я, и вновь публика подхватывает сказанное мной «три». – Три!..
Теперь люди знают темп, с которым надо считать. Они знают и понимают временной отрезок, и спустя заданный мной интервал я слышу: «Два!» – и сердце поет.
– Один! – кричит толпа, и я касаюсь подушечкой указательного пальца кнопки огненного взрыва вокруг арены, который скажет оппонентам о том, что им пора кромсать друг друга на кусочки, стараясь по-максимуму сохранить своего бойца для одного или даже двух боев в том случае, если получится пройти в финал.
– Бо-о-ой! – кричит толпа, и одновременно с этим я жму на кнопку, чтобы столбы огня поднялись с уровня земли до уровня сидящих за специальным бронированным стеклом.
Таким образом, первый бой начат, и два гнилушника направляются друг к другу, и тут я понимаю, что необходимо начинать комментировать события. Делаю глубокий вдох, и первое, о чем говорю:
– Кто же нанесет первый удар?!
Бабуленька берет