грустно. Впрочем, это все одна и та же грусть, которую не может смыть кратковременное свидание, сокращенное к тому же всяческой деловой суетой. К сожалению, мои хлопоты по организационным делам сектора истории религии продолжаются. Это становится моей драмой. Я занимаюсь всем, только не тем, чем я нужен другим и себе. Жду твоих весточек. Люблю. Целую. Твой Саня.
[Как здоровье Анны Захаровны?]
№ 309. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной
20.II.48 г.
Родная Наталинька,
только что заказал телефонный разговор с тобой и пишу сейчас в ожидании заказа. Сегодня хорошо поработал, хотя первая половина дня ушла на всякий служебный вздор. Я закончил сегодня в рукописном отделении библиотеки Ленина перевод труднейшего памятника XV века из всех, какие мне приходилось встречать. Разве лишь Лаодикийское послание было таким же твердым на пробу. На днях отделаю перевод и вместе с оригинальным текстом отошлю Николаю Павловичу на взыскательный суд. В общем же сфера моих интересов в науке становится все шире, пласты, где они залегают, все глубже, и я чувствую, как приближается стихия, которая понесет меня в далекие дали и можно лишь угадать направления, но не берега – их не видно и вероятнее всего, их просто нет. Это не только беспомощное состояние, как это может показаться, но и свободное, когда интересы последовательно сменяются, обгоняя один другой, когда сами собой, именно этой стихией выталкиваются все новые и новые темы. Очень важно бывает в науке (может быть, и вообще в творчестве) вступить однажды в водоворот: это достигается все же в зрелости. Вот, как видишь, написалось философское письмо, чего я и не предполагал делать.
Родная девочка, держи меня в курсе твоих успехов, огорчений, вообще дел. Обязательно напиши о результатах облучения – мне это очень интересно и очень хочется, чтобы результаты оказались желанными. Сообщи, если что-нибудь узнаешь от Энгельгардта о перспективах перевода в Москву. Еще раз: очень бы было удачно, если бы он устроил тебя в . Ну пора кончать, карандаш очень слепо ложится на эту бумагу. Настроение весьма среднее. От работы бодрею, но тоскую и жду минуту, когда захочу писать стихи.
Целую крепко.
Саня
№ 310. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной
22.II.48 г.
Родная Наталинька,
вчера так сложился день, что не успел написать: на службе я не был и провел десять часов подряд в рукописном отделении над переводом новонайденного памятника о рае духовном, относящегося к последней четверти XV века. Мне тем более интересно было заниматься этой рукописью, что сборник, который ее содержит, был в руках у Ключевского и он обратил внимание на другую статью, которая ни в какое сравнение не может идти с вышеназванной, и к тому же согласился с неверной датировкой времени написания всего сборника, отнеся его на полвека назад по отношению к действительному сроку. Поистине «на всякого мудреца довольно простоты». [Так вот, после этих десяти часов у меня явилась настоятельная потребность в отдыхе, я приехал домой и обратился к Лиле, которая, как тебе известно, не совсем чужда , но она не смогла