от всего сердца и надеюсь, что Глебу не придет в голову поздравлять меня так же. Но он встает. И его София тоже.
– Это так трогательно! Такое чудесное предложение! Надеюсь, у меня будет такое же! – щебечет она мечтательно и поворачивается к Глебу, но он будто не замечает ее внимания и смотрит на меня. – Поздравляю, – говорит напоследок девушка и отступает.
Настает очередь Глеба. Надеяться, что он из поздравлений не сделает черт-те что, не приходится. Я понимаю, что он отыграется по полной программе.
Глеб подходит, протягивает руку и прижимает меня к себе настолько сильно, насколько это вообще возможно.
– Поздравляю, сестричка, – буквально поет он. – Желаю тебе счастья и любви! – Он выкрикивает последние слова так громко, как может.
Их слышат и Миша, и мама с Давидом. Все улыбаются, и я думаю, что все закончилось, но Глеб притискивает меня ближе и произносит:
– Ты не выйдешь замуж за этого хлюпика.
Ни возмутиться, ни что-то сказать я не могу, потому что Глеб отстраняется, притягивает Софию к себе и обнимает ее за плечи. Что это за игры?
Следующие полчаса я совершенно ничего не понимаю. Мы о чем-то разговариваем, Миша то и дело обнимает меня за талию, оставляет поцелуи на моей щеке и шее и всячески демонстрирует свою любовь. Я не поклонница подобного проявления заботы и чувств, поэтому стараюсь отстраниться.
К концу все происходящее кажется мне диким фарсом. Я хочу забыть о существовании Глеба и его Софии, потому что она тоже рьяно демонстрирует любовь к предателю, который, впрочем, держится отстраненно. Единственное, что он позволяет себе за весь вечер, – это легкий поцелуй в щеку и пара ничего не значащих объятий.
– Мы, пожалуй, пойдем, – произносит наконец Миша. – Марине с утра вставать на работу, да и мне тоже, так что… мы уйдем.
Наше прощание с родителями затягивается. Давид просит Мишу на пару слов, а мама начинает убирать со стола. София выходит на улицу, говоря, что ей нужно подышать. На несколько минут мы с Глебом остаемся наедине. Он берет со стола стакан с янтарной жидкостью и залпом выпивает ее.
Я же молча смотрю на Глеба и не могу его ненавидеть. Где-то внутри зреет злость на него за то, что он сделал, но ненависти нет. Хотя должна быть.
– Ты что, реально собралась за него замуж? – с усмешкой спрашивает он.
– Ты что-то имеешь против?
– Он хороший, – комментирует Глеб. – Правильный до мозга костей. Кем он работает?
– Послушай, чего ты хочешь?
– Знаешь, что будет через пару лет? Ты построишь карьеру, станешь независимой взрослой женщиной и перерастешь его морально. А он так и останется каким-нибудь продавцом в KFC.
Глава 5
Я хочу возразить ему и сказать, что Миша не работает в KFC. И вообще, у него огромные перспективы, пусть конкретно сейчас он и не трудоустроен. Это и множество других слов приготовлены у меня для Глеба, но когда я открываю рот, в комнату снова заходит мама. Берет со стола тарелки, складывает их и поворачивается, чтобы уйти.
Возможность высказать