ответил Алекс и посмотрел на Тэмпест: – Твоя подружка-служанка Джунипер, насколько я знаю, ждет в казарме с готовым вечерним нарядом.
Желудок Тэмпест скрутило, но это не имело абсолютно никакого отношения к ее испытанию или боли.
– Мне обязательно наряжаться в платье?
Максим рассмеялся:
– Очень даже обязательно. Кто знает? Может, тебе понравится быть придворной дамой, особенно теперь, когда тебе стукнуло восемнадцать. Не успеем мы глазом моргнуть, а ты уже влюбишься и никогда больше не возьмешь в руки меч!
Мадрид обошел койку. Трое мужчин уставились на нее, а затем они одновременно разразились смехом. Все Гончие, особенно Тэмпест, знали, насколько смехотворно высказывание Максима.
– Никогда, – в ужасе прошипела девушка. Ни за что на свете она не опустила бы меч ради мужчины.
Тэмпест потрогала разорванный пурпурный плащ, лежащий на полу. Они могли смеяться сколько угодно, даже играть в сваху. Ей все равно. Ее жизнь только начиналась. Испачканный пурпурный шелк скользнул сквозь ее пальцы, как вода.
Она бы предпочла надеть то, что осталось от этого церемониального плаща, а не платье. Губы сжались в тонкую линию. Если оно будет хоть каплю похоже на то, что прислал король этим утром, Тэмпест наверняка возненавидит его.
– Жаль, что накидку совсем не восстановить, – пробормотала она. – Теперь мне она даже нравится. Особенно по сравнению с платьем.
Алекс взял из ее рук ткань и бросил в плетеную корзину.
– Уверен, ее можно заменить. Ну все, Мимикия сделала свое дело. Несколько часов ты не будешь чувствовать боль, так что сможешь пережить сегодняшний пир и даже лечь спать до того, как она вернется. – Его светлые брови неодобрительно сошлись на переносице. – Пока все раны закрыты. Не бросайся во все тяжкие, иначе загубишь все мои старания.
Он помог Тэмпест сесть. Комната закружилась перед глазами. Она оперлась левой рукой о койку, чтобы не упасть.
– Что-то еще, мистер Беспокойство? – саркастически спросила она.
Алекс закатил глаза.
– Иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Мимикии нужно около часа или двух, чтобы полностью запечатать раны, поэтому не мочи их как можно дольше, а потом уже смой и сделай перевязку.
Тэмпест кивнула, медленно поднимаясь и проверяя, достаточно ли в ней сил, чтобы стоять. Теперь, когда пьянящий и вызывающий привыкание прилив адреналина покинул тело, она чувствовала, что может упасть в обморок прямо на месте.
– Хорошо, – сказала девушка. – Не буду мочить. Как думаешь, получится у меня немного поспать до…
– Не смей! – вмешался Максим. – Мы оба знаем, что, если ты уснешь, тебя потом не добудишься несколько часов.
– Да, в этом-то и весь смысл.
Никто даже не заметит ее отсутствие, как дело дойдет до спиртного.
– Ты придешь на пир и наденешь платье, девочка. А теперь иди.
Я-то думала, что, став Гончей, получу больше свободы. Сплошной обман.
Тэмпест медленно обошла своих дядюшек, наблюдающих за ней подобно ястребам. Остановившись,