от нового желудочного спазма, достал из кармана кусочек хлеба, оставленный на ужин, закинул в рот и принялся медленно жевать.
– Ну, тут вы не правы, – возразил Николай. – Этот край удивительный, по-своему красивый и очень богатый. Не зря же ещё в старину сюда купцы со всего мира приезжали. Ненцы живут здесь тысячи лет и отлично приспособлены к местным условиям. Это их дом. У них свой образ жизни, своя культура, и без нас они отлично бы обошлись, а вот мы без их Севера теперь уже никак не обойдёмся.
Немного помолчав, Василий со вздохом кивнул:
– Да, вы абсолютно правы. Я ещё в тридцать шестом году слышал, что предстоит большая работа по строительству в Западной Сибири. Говорили, что здесь разведаны большие запасы полезных ископаемых и скоро будем строить целые города и заводы в северных широтах. Помню, тогда ещё подумал, что ни за какую зарплату не поеду что-то строить в какие-то необжитые северные края. А вот поди ж ты!..
Николай рассмеялся:
– Вот и я когда-то думал, что никогда больше не буду кормить северных комаров!
К вечеру, отдохнув и отоспавшись, народ в бараке заметно оживился. За игровыми досками шли горячие баталии, отовсюду слышались разговоры, в углу у блатных шумно, с прибаутками шлёпали в карты. Когда окна барака заметало снегом больше чем наполовину, дневальный со своим помощником выходили очищать их от снега и попутно расчищать крыльцо. Для бригадников же самой большой проблемой сейчас был поход в туалет. По малой нужде выскочить за барак – ещё полбеды, но пробираться по снегу к зданию туалета в обрезанных валенках – это было тяжкое испытание. После таких вылазок приходилось долго отогреваться у печи.
Несколько раз в барак заходил Степаныч. Стряхнув с шапки и полушубка снег, он грелся у печки, цепким взглядом осматривая обстановку, потом прохаживался по центральному проходу, заводя, по своему обыкновению, пространные разговоры на разные темы. Общался с блатными, которые как только получали сигнал о появлении в бараке надзирателя, тут же прятали карты. Один такой разговор Степаныча с Климом почему-то очень заинтересовал Чупракова. Василий как раз рассказывал соседу один забавный случай в Крыму, который приключился у них с женой во время медового месяца, как вдруг Николай осторожно, чтобы никто не заметил, дал ему знак замолчать и, не поворачивая головы, стал сосредоточенно к чему-то прислушиваться.
– …Вот у Колоскова в первом такие сюжеты – глаз не оторвать! Против твоих – прямо Третьяковская галерея! – со смехом говорил Степаныч.
– Колос фармазонщик[7], ему без блеску никак, а вору мишура ни к чему! – в тон надзирателю весело ответил Клим.
– Ну да, ну да… – покивал Степаныч. – Ну, смотрите тут! Не балуйте!
– А у меня в госпитале тоже интересный случай был… – как бы продолжая разговор, стал говорить Николай, когда мимо, ухмыляясь в свои запорожские усы, проходил надзиратель.
– О чём это они? – шёпотом спросил Василий, когда за серым кардиналом хлопнула входная дверь.
– О