Дети не пугаются – и славно. С остальным бы разобраться.
Снова вспомнилась малышка Мия. Надо бы как-то навестить ее. Возможно, стоит намекнуть больше не распространяться о нашем приключении у реки. Она, конечно, ребенок, но впечатления глупышки не произвела.
Я задумчиво провела пальцами по губам. Шрам. Интересно, откуда он взялся?
Как мне дали понять, прежняя Аска особым умом не отличалась. Вероятно, куда-то врезалась мордашкой, а о последствиях не подумала.
Я покинула палату, у выхода сообщив дежурной, что иду в столовую. Пациентам, восстанавливавшим рёку, позволялось выходить туда и во дворик возле лазарета.
Солнце поднялось высоко, в воздухе стоял аромат цветущих деревьев. На минуту я остановилась, вдохнула полной грудью. Прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Как все-таки хорошо… жить. Просто хорошо.
В душе будто разверзлась пропасть. Потому что там, где-то на дне, свернулся многовековой ужас. Ужас умереть и больше никогда не увидеть всего этого.
Я нахмурилась и передернула плечами. Что за гадости? Призраки прошлого?
Слова Плетуньи я прекрасно помнила, но падать в пучину осознания, что я где-то умерла, совершенно не хотелось.
Важнее, что происходит здесь и сейчас.
Пройдя по аккуратной, выложенной цветной плиткой дорожке, я оказалась возле столовой.
Девчонки в фиолетовых, черных, голубых и зеленых кэйкоги стайками направлялись к дверям. Кто-то украдкой смотрел на меня, кто-то игнорировал, кто-то и вовсе откровенно таращился.
Ко мне подошла Харука и, ухватив за рукав, потянула за собой.
– Пошли, не лови ворон. Разберут самое вкусное.
Столовая оказалась просторной и светлой. Широкие столы, где уже стояли чайники с пиалками, и простые скамейки. Скромно, но есть все, что нужно. Ученицы подхватывали подносы, подходили к выставленной еде, набирали рис, овощи и рыбу.
Я, вытянув шею, рассматривала ассортимент. Тоже без выкрутасов, но голодной не останешься. О, кажется, тут еще стоят кувшинчики с соевым соусом. А жизнь становится лучше. Соус любое блюдо делает вкуснее.
Я потянулась за кувшинчиком, и тут за спиной засмеялись. Зло так, гадко.
– О, посмотрите, кто выполз! Как-никак сама великая героиня школы Годзэн! Аска, чего стоишь к нам задницей?
– Она считает, что мы недостойны лицезреть ее сияющий лик! – захихикал кто-то. – Она же болтала с самой Плетуньей! А потом шлепнулась в обморок у реки!
Я спокойно полила соусом рис, поставила кувшинчик на место и повернулась.
Их было четыре.
Все сухие жилистые девицы с намерениями, далекими от миролюбивых. Одна высокая, вторая больше похожая на подвижное пламя, еще одна… без определенных отличительных знаков. Перед ними стояла, судя по всему, главная. Ростом как я, одета в черный кэйкоги. Волосы собраны в высокий хвост, в них вплетены красные нити. Тонкий пояс, перехватывающий талию, тоже красный. В руках – сложенный веер, которым она мягко похлопывает по ладони. И есть странное ощущение,