фары».
Она ждет еще одну секунду. И еще…
«Остановись-остановись-остановись».
Наконец она давит на педаль тормоза и, повернув ключ, глушит двигатель. Она выключает фары, и мир вокруг резко погружается во тьму. В эту микросекунду из-за крутого поворота на автостраде МТ-200 за спиной у Кэмбри появляются лучи фар преследующего ее патрульного «Доджа», пронзают тьму, как две булавки, как следы двух одинаковых падающих звезд или метеоров.
Она задерживает дыхание и ждет, погрузившись в тьму. Облако пыли добирается до «Тойоты» и проплывает мимо, посыпая крышу машины пылинками и песчинками, словно перцем. Кэмбри наблюдает, как полицейская машина повернула вдали. У Райсевика включен дальний свет, и фары сканируют покрытые травой участки, отбрасывая на кусты двигающиеся тени, их опасный свет доходит до ее машины, касается голубой краски, безжалостно освещает силуэт «Тойоты», каждую ее деталь.
Салон машины наполнился светом – у Кэмбри внутри все сжалось. На мгновение ее приборная доска, руль, сжимающие его костяшки пальцев стали ужасающе яркими, словно освещенные послеполуденным солнцем.
Снова тьма.
Райсевик едет прямо по автостраде. В отдалении Кэмбри слышит гул его двигателя. Он едет быстро, пытаясь наверстать упущенное время.
У нее горят легкие. Страшно даже шевельнуться.
Задние габаритные огни «Доджа» внезапно освещают дорогу. Приближаясь к пересечению дорог, Райсевик снижает скорость. Он узнает дорожный указатель и ворота. Вероятно, эту местность он хорошо знает. Кэмбри охватывает паника, она сглатывает комок в горле, сжимает ключ в замке зажигания. Он ее увидел!
Теперь каждая секунда, что она ждет, – это потерянное время. Если она заведет двигатель и снова обратится в бегство, ей, возможно, удастся сохранить какое-то расстояние, уйти вперед. Если ее обнаружили, зачем ждать? Время тает, словно пороховой фитиль. Кэмбри наблюдает за снижающей скорость патрульной машиной у перекрестка, а голос в голове твердит ей: «Он тебя увидел. Он сейчас повернет налево. Он повернет налево и за тобой последует».
«Додж» останавливается.
Тишина.
«Ну, это неожиданно».
Теперь ее пальцы сжимают ключ «Тойоты», нужно всего один раз его повернуть, и двигатель проснется. Она сжимает ключ так сильно, что на ладони отпечатывается его форма. Костяшки пальцев болят, рука затекла. Кэмбри совсем чуть-чуть расслабила пальцы.
Теперь машина Райсевика стоит на середине автострады МТ-200, примерно в ста ярдах от Кэмбри. Двигатель он не заглушил, слышится его тихое рычание. Фары включены.
Кэмбри наблюдает сквозь заднее стекло. Она все еще боится даже пошевелиться. Легкие горят в груди, словно воздушные шары, наполненные горячим воздухом. У Кэмбри начинает кружиться голова, мысли плывут, но дышать она себе не позволяет. Она не может. Это как в кошмарном сне: если она начнет дышать, он ее увидит.
Еще одна мучительная минута. Ничего не происходит.
Открывается дверь «Доджа». Звук тихий, но