был самым умным ребенком в маленьком шахтерском городке Ипох, где добывали олово. Рос в бедной семье, где все скромные средства мой дед часто просто проигрывал. Отец не пошел по его стопам. У него были мозги и воля. С проблемами ему помогали справляться задачи по математике и английский язык, потом он шел в библиотеку, брал там другие учебники и решал примеры из них. При этом он вовсе не был ботаником – вместе с другими загорелыми как шоколад мальчишками он часами гонял в регби. Его все любили, он добился больших успехов в учебе – весьма многообещающее начало.
Но когда он обратился в американские колледжи с вопросом о стипендиях, ему ответили: не стоит тратить свое время, стипендии для иностранных абитуриентов не предусмотрены.
Отец набрал 1600 баллов на экзаменах – потрясающий результат, который говорит о блестящих способностях к науке. Эти баллы стали его билетом из мира бедности – и из Малайзии. Старшая сестра, которая удачно вышла замуж, одолжила ему денег на поступление. Он снова обратился в американские колледжи, и все были готовы принять его.
Отец, который всю жизнь провел в тропической жаре, с испугом смотрел на присланные из колледжей Лиги плюща буклеты: фотографии студентов в теплых пальто и шарфах на фоне заиндевелых старинных зданий или осенних пейзажей его пугали. А в проспекте престижного калифорнийского университета фотографии были совсем другими: студенты в шортах и майках играли во фрисби на зеленых газонах. Неудивительно, что отец выбрал именно этот колледж.
– Ты могла бы быть девушкой Восточного побережья и жить в другом мире, – часто говорил отец. – А в Калифорнии ты оказалась только из-за этого чертова фрисби.
После окончания учебы отец несколько лет работал в разных странах, а потом вернулся в Малайзию, чтобы остепениться. С мамой он познакомился в банке – она была операционисткой. Мама была молода, красива, обаятельна, а отцу было уже двадцать шесть лет – настоящий старикан. Мать постоянно твердила, что ему пора кого‑то найти. Мои родители встречались два месяца, а потом поженились.
А вскоре родилась я. В том году король Малайзии до смерти забил парня-кэдди клюшкой для гольфа за то, что тот посмеялся над его неудачным ударом, и это событие не имело никаких последствий. Насилие и коррупция пугали моего отца. Мы – этнические китайцы, то есть представители этнического и религиозного меньшинства, которое в Малайзии подвергалось дискриминации. Когда отец был еще ребенком, его дядя, мать и старшая сестра жили в Куала-Лумпуре, когда там начались этнические чистки. Сотни китайцев были убиты. Сестра моего отца чудом сумела покинуть свой офис и найти безопасное жилье в китайском квартале, где вся семья пряталась несколько дней, – друг, у которого были связи в полиции, приносил им еду, чтобы они не голодали. А на улицах убивали всех – даже детей, которые в школьных автобусах ехали на учебу.
Отцу были хорошо знакомы свободы и привилегии США. Он знал, что в Малайзии его возможности ограниченны. Если бы мы остались, я