его за человека «своего круга» и шли к нему. Честолюбивую часть личности Вольского это обстоятельство унижало, обесценивало как профессионала. Но законы маркетинга – встречают по упаковке – никто не отменял, возражал он себе, пытаясь заткнуть внутренний голос «академика», этого идеалистического поборника высоких принципов и идеалов. Психосоматические улучшения, результаты внутренних трансформаций, гармонизация партнерских отношений, финансовые прорывы клиентов – это и только это должно определять и характеризовать его как успешного психотерапевта! А не бирюльки в виде часов по цене машины или машины по цене квартиры… И тем не менее они у него появились. Ими он очертил себе круг безопасности, как перепуганный бурсак Хома в гоголевском «Вие», защищаясь от упырей и вурдалаков, вылезающих из щелей церкви.
Этот внутренний конфликт Вольского рос и матерел в его подсознании с момента первого знакомства с Олиными родителями. Он помнил, как перешагнул порог их огромного роскошного дома на Рублевке. И никогда не забудет сканирующий взгляд ее мамы и неестественную улыбку на лице папы. «Уж лучше б ты, милая, была сиротой!» – проскочило в голове Вольского, и в тот же момент на него разом обрушились крики и голоса Энска, его малой родины, дыры, из которой он бежал 18 лет назад и память о которой перечеркнул навсегда! Как перечеркивают название населенного пункта на дорожном знаке в том месте, где границы его земель, а с ними – сила и власть, заканчиваются. Тотально. Основательно. Без сортировки. Приехав в Москву, он стал писать себя с чистого листа. Писал и написал! И вдруг они – Олины родители.
– В Энск, – ответила Ульяна.
Это прозвучало словно удар под дых. На мгновение Вольскому показалось, что он стоит на краю пропасти… Нет, ни за какие деньги он не вернется туда! Только не туда – паника резким сердцебиением заметалась в грудной клетке. Из оцепенения его вывел водитель, приоткрыв разделявшую их шторку. Оказывается, они стояли на месте уже минут двадцать.
– Приехали. Или еще кружок желаете?
Помотав головой, Вольский вышел из такси.
– Мне очень жаль… – начал Вольский, приготовившись к волынке про свадьбу, но возможный отказ явно не входил в планы Ульяны.
– Просто назовите сумму. Любую сумму. Деньги не имеют значения. Только результат! – перебила она.
Смрадная вонь подворотен Энска обдавала Вольского всякий раз, когда Олина мама пренебрежительно смотрела на его взлетевший хаер, брезгливо морщилась, услышав его излишне громкий смех или крепкое словцо. Он, как птица, почуявшая приток свежего воздуха, наконец вырывался сквозь едва различимый лаз поймавшего его пыльного мешка социальных приличий, вдруг обнаруживал, что оказывался в другом таком же, но большего размера. Это сильно выбивало Сергея из колеи, бесило и раздражало. Он злился на себя, и в порядке защитной реакции становился еще более развязным, неуместным и шокирующим. После таких встреч, чтобы достичь душевного баланса, он шел на «дикий шопинг» –