категоричным утверждением, тем более человеку читающему. И тем более когда жажда чтения переполняет «сосуд желаний» читателя. В наше время благодаря Всемирной сети-паутине можно найти почти любой текст. Выбирай – не хочу. Следуя постулату Теодора Старджона о том, что «девяносто процентов всякого явления суть хлам» (что также применимо и к литературе), думающему человеку можно уверенно отсеять девять десятых из написанного. И всё же математика неумолима. В остатке есть такое огромное количество книг, что в итоге обязательно приходится останавливаться и делать выбор. Именно так читатель и находит свою главную дорогу – широкий книжный тракт – манящий его долгие годы к далёкому и недостижимому горизонту. Для нас с вами, я надеюсь, приоритетным направлением, питающим наш мозг и дающим нам дополнительные знания, стала фантастика. Конечно, изначально были сказки, легенды, мифы (что некоторые исследователи причисляют к фантастическому жанру), создавшие основу для последующего чтения других жанров и других видов литературы. Деревянный человечек Буратино, попавший в современный мир джинн Хоттабыч или летающий человек Карлсон… Это сказка? Или фантастика?
А кто сможет точно отделить одно от другого? Кто рискнет поставить критерии отбора этих двух видов литературы? Здесь и сейчас это не главное. Главное – что человек выбрал себе дорогу, выстеленную нужными ему книгами, с интересом впитывает их содержимое и невольно готовит себя для следующего шага. А какое в фантастике избрать направление (или, если хотите, ответвление)? Магический реализм? Фэнтези? Ужасы и мистика? Киберпанк? Или все-таки научная фантастика?
НФ. А почему бы и нет? Чтиво для умных, любознательных и жадных до точных наук и невероятно вкусная пища для юных умов. Но для начала откроем «Краткую литературную энциклопедию» (М., 1972, ст. б.887) и прочитаем: «Фантастика – специфический метод художественного отображения жизни, использующий художественную форму-образ, в котором элементы реальности сочетаются несвойственным ей, в принципе, способом, – невероятно, «чудесно», сверхъестественно».
Далее автор статьи Р. Нудельман (и сам писатель-фантаст) дает понять, что фантастика неотделима от мышления той эпохи, к которой принадлежала: мифологическая, фольклорная, героическая, религиозная и др. И что в настоящее время в обществе преобладает научное мышление, что, соответственно, и породило научную фантастику: образы на основе научных гипотез и представлений, привнесенные в реальный мир со всеми его общественными, политическими, культурными и даже религиозными противоречиями. Всё вышесказанное дает нам четкое понимание того, что именно жанр научной фантастики – единственный, в котором в сюжете наравне с героем-человеком преобладают научные открытия, научные и технические изобретения, динамика научно-технического прогресса. Точности ради отметим, что существует еще и так называемый «производственный роман» (Даниил Гранин, Артур Хейли), но количественно он очень невелик в общем объеме художественной литературы. К тому же в «производственных романах» практически нет научного предвидения и описываемых открытий. Также отметим, что к НФ примыкает и социальная фантастика (С. Лем, А. и Б. Стругацкие), где открытия и предвидения играют незначительную роль.
Во главе угла и основе сюжета – человек, противостоящий выдуманным авторами общественно-политическим институтам. А в Германии первой половины ХХ века даже существовал термин «научно-технический роман» (technischer Zukunftsroman), обозначавший произведения, предвосхищавшие технические открытия; в советской фантастике подобным произведениям было дано не по праву уничижительное название «фантастики ближнего прицела» (В. Немцов, В. Сапарин, В. Охотников и др.). Книги подобной литературы базировались на описываемых открытиях и изобретениях «в пределах пятилетнего плана народного хозяйства».
И все же, хотя корни НФ можно (и нужно) искать в глубокой древности, следует признать, что первым автором, посвятившим всё своё творчество произведениям об открытиях и научно-технических новинках, был Жюль Верн. «Чистые» научно-фантастические романы существовали и ранее, но это были, как правило, одиночные вкрапления в общем литературном творчестве писателей (Владимир Одоевский, Мэри Шелли, Эдгар Аллан По). Французский писатель уже с первых книг наметил свои литературные устремления обучать публику XIX века развлекая, что еще при жизни определило его место в пантеоне классиков мировой литературы.
Конечно же, следует упомянуть и англичанина Герберта Уэллса, обогатившего в конце XIX – начале ХХ века мировую литературу большим количеством новых идей, дававших пищу для произведений нескольких поколений фантастов («Война миров», «Человек-невидимка», «Машина времени», «Новейший ускоритель»). Советский фантаст 1920–1930-х годов Александр Беляев – первый в нашей стране, кто стал профессионально заниматься научной фантастикой, – добавил в пантеон сюжетов еще несколько важных: «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира». А на другом полушарии, в Америке, к этому времени уже начали создаваться научно-фантастические дешевые журналы для массового потребителя. И хотя зачастую они были наполнены неприхотливыми сюжетами, как правило о противостоянии землян с самыми разными представителями космического пространства, в последующем они стали площадками