Значит, завтра опять в ночь выходишь?
– Нет, Сергей Петрович. Поработаю дома. Может, день, может два.
– Ясно, Саша. Будешь дожидаться новолуния…
– Его самого.
– Скан… Насчёт испытуемых… Будут. Я обещаю. Вернёшься на работу – будут. Сколько скажешь…
Рябов прервал разговор, выключив связь.
Зелёный Matiz, верный ездовой товарищ Рябова, открыв хозяину дверь с брелока, почему-то решил не заводиться. Неужели тоже насмотрелся ущербной луны? Фары включались, радио и кондиционер работали. Двигатель сказал несколько раз по-грузински: «Вах-вах-вах-вах, генац-ц-ц-ц-ц-цва!.. генацва… вах-вах-вах… генац!..» Рябов, невольно уловив это странное звукоподражание, решил не помогать товарищу его завершать – открыл капот. Сверху на крышке воздушного фильтра лежал лист бумаги А4 с броской надписью красным фломастером: «Жан, я помню, что тебя давно пора отвезти на СТО, поработай ещё пару дней. Я сильно загружен» – и подписью: «Искандер».
Рябов взял лист и прочитал громко вслух:
– Жан, я помню, что тебя давно пора отвезти на СТО, поработай ещё пару дней. Я сильно загружен… – и добавил: – Пожалуйста, генацвале! – после чего закрыл капот, а лист с запиской сложил вчетверо и сунул во внутренний карман куртки. Жан завёлся.
«Он снова мне верит, – подумал Рябов с грустью, – со мной всё ясно». С машиной, «заправленной» шефом, они разминулись через пару минут после того, как Рябов прошёл двухминутный контроль на блокпосту и был выпущен за шлагбаум прилегающей территории института. Сергей Петрович Феоктистов помахал ему рукой. Рябов ответил тем же, без энтузиазма.
Объехав Мариентальский парк по Горбатому мосту и дальше проскочив кривым лонжероном по Садовой, выехал на Фильтровское шоссе. Прямое как стрела шоссе неожиданностей не преподносило. И это радовало. Организм, натренированный за последний год ночными бессонницами, хоть и не сдавался и продолжал сохранять всю правильную моторику водителя, но голова гудела, напоминая о пресловутых тета-ритмах в фазе быстрого сна. И действительно, внешняя симптоматика напоминала быстрый сон…
«Нет, это, конечно, полный бред, – подумал Рябов, втыкая четвёртую передачу, прибавляя газ и заходя на обгон надоевшей ему фуры, – быстрый сон в состоянии бодрствования… Мой гипоталамус меня бережёт! Не должны же были все мои друзья-нейрики настолько завраться».
Рябов рассмеялся. Кстати, на блокпосту сегодня опять не прозванивали его телефон. Значит, с секретчиками всё в порядке. Шеф наконец-то с ними договорился, и Скан получил в распоряжение ещё одну степень свободы. Теперь его телефон – это разрешённая к выносу и вносу флешка.
Рябов мимолётно вспомнил всю историю своего двойного конфликта с секретчиками и руководством НИИ. Тут, конечно, фактология событий выглядела из ряда вон… Нынешняя луна на ущербе в сравнении с теми громами и молниями просто круги на воде от хлопка ладошки, так себе – флюктуация прихотливого настроения ведущего разработчика.
История получилась скандальной, хотя никто из коллег-сотрудников