психологический фон и побуждала к чему-то безымянно-высокому. Так, по крайней мере, объясняла Фея, когда устанавливала Рябову эту мелодию. Она вообще с самого начала их знакомства взяла над ним перманентное культурное шефство. Поиск телефона продлился минуту. Слегка пошатываясь, Рябов добрёл до прихожей. Айфон изливал призывные волны на несущих частотах от 43 до 440 герц на тумбочке под зеркалом.
Искандер глянул на таймер: семь вечера… Звонил Шань-Мэй, хозяин китайского ресторанчика, открытого здесь же, на Бронницкой, в 13-м доме. С чего бы вдруг?
– Алло, слушаю… Господин Шань-Мэй, я вам, случайно, не задолжал за какой-нибудь редкий ужин?
– О, нисколеко, Искяндэль-шифу… Вы всегда так тоцны на лясчётах и так сцедри на цяй… Шань-Мэй до-воль-ний-ця. Мой звонокь от прьошения вашего знаком-ця. Он не велель плестовлять-ця его. Сказаль, цьто это тайна в подальок вам, Искяндэль-шифу… Столикь уже наклить-ця. Шань-Мэй заботиль-ця. Мы жьдём вас…
Шань-Мэй завершил звонок, выплеснув в лаконичных фразах своё врожденное благорасположение. Но вопрос повис в воздухе. Кто этот знакомец и откуда он заведомо знает, что Рябов дома? Может быть, кто-то из секретного отдела? Практика подсказывала, что народ этот ведёт себя крайне непредсказуемо. Внутренняя разведка. И этим всё сказано. Но всё для них сказано не бывает никогда. Чёрт с ними, если это так.
Рябов отправился в ванную приводить себя в порядок.
Через десять минут он уже заходил в фарфорово-бархатный красно-золотой зал «Китайской кухни» в сопровождении всегда полусогнутого в поясе и улыбающегося Шань-Мэя.
Человека, поднявшегося из-за стола для приветствия, Рябов никогда не видел. Выглядел незнакомец спортивно, но габаритами не отличался. Носил серые брюки, белую рубашку, терракотовое кашне и такого же цвета джемпер. Темноволосый, кареглазый визави, в тон своим цветам, был смугл лицом. Взгляд держал фундаментально спокойным, без пристально-сверлильных крайностей. Чувствовалось, что за господином стояла хорошая психологическая подготовка. Незнакомец протянул руку для пожатия, кивнул с ноткой благодарности Шань-Мэю. Шань-Мэй с поклоном удалился.
– Искандер Ерофеевич, спасибо, что приняли моё приглашение. – Незнакомец сделал короткий приглашающий жест присаживаться. Рябов сел за накрытый красно-шёлково-драконьей скатертью стол, на котором уже красовались белоснежные приборы и пирамиды накрахмаленных салфеток. – Будем знакомы, меня зовут… Силантий.
Искандер вздёрнул брови. – Неужели? – Слово вырвалось непроизвольно. – Что вас так удивляет?
– Да ничего… – Рябов помедлил. – Редкое имя. А отчество? Позвольте, угадаю? – Рискните. – Порфирьевич? – предложил Рябов.
– Увы или к счастью – нет! – Силантий усмехнулся. – Всего лишь Фёдорович… Ну и достаточно, я думаю.
– Как скажете, – кивнул Рябов.
– Да, сказать мне вам, конечно, есть что… Но мы постараемся растянуть удовольствие. Вы ведь не откажетесь поужинать со мной. Здесь тихо и колоритно.