искал: поднос. Поставив на него тарелки с едой и чашки с кофе, я понес его в спальню, предвкушая ее радостное удивление по поводу моей предупредительности.
Скинув свою подушку на пол, я поставил на ее место поднос – прямо у нее под носом! – и осторожно сел рядом. Татьяна пошевелила губами и расплылась в мечтательной улыбке. Ну, вот, я же знал, что запах кофе ее обязательно разбудит! Она продолжала сладко улыбаться без малейшего поползновения к открыванию глаз. Ну, знаете! Сдерживаясь, чтобы не напугать ее, я тихонько сказал: – Ну, давай уже, просыпайся, кофе стынет, – стараясь не очень громко сглатывать слюну.
Опять ноль внимания! Ну, все, перехожу к решительным мерам. Я провел кончиками пальцев по ее щеке – она потянулась, подставляя мне шею… Ладно, может, у нее кнопка внутреннего будильника на шее находится… А может, еще ниже… А может, ну его к черту, этот завтрак…?
Перед глазами у меня ослепительно вспыхнуло нечто очень лучезарное. Только не вечность, взмолился я, инстинктивно прикрыв рукой лицо от повторного покушения. Вечность такой боли ни один ангел не выдержит. Уж я-то точно – у меня через мгновенье стон сквозь зубы вырвался, как я их ни стискивал. Обнаружив лазейку наружу, вслед за стоном протиснулись слова – пока небольшой компанией, для пробы.
– А сейчас за что?
Теперь она, видите ли, глаза открыла! И принялась рассматривать меня с истинно научным интересом. Ну, конечно – однажды она мне уже предлагала сорваться с ветки дерева и сломать себе руку или ногу, чтобы посмотреть потом, срастутся ли они при переходе в невидимость. И поскольку я отказался (мало ли что еще ее потом заинтересует!), она дождалась-таки своего часа и провела эксперимент в сокращенном объеме, сломав мне нос! Обнаружив, что с первой разведывательной партией ничего страшного не случилось, остальные слова ринулись вслед за ними:
– Я ей кофе сварил… Я ей завтрак приготовил… Я ей его в постель принес… А она… Головой… Да ты мне нос чуть не сломала!
Что бы вы думали, я услышал в ответ? Обвинение в самоуправстве с плитой – произнесенное с искренним возмущением…
И вот здесь – справедливости ради! – я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что я все утро держал свои эмоции в узде и подальше от спальни. Я сосредоточил все свое внимание на домашних делах, чтобы дать ей возможность отдохнуть после недавних волнений. Но, согласитесь, что если в противостоянии моего самообладания и моих эмоций Татьяна становится на сторону последних, исход вышеупомянутого противостояния предугадать нетрудно.
Я заметил возмущение у нее лице краешком глаза. Одного. Второй уже приклеился к верхней части ее туловища, выползшего (без малейшей мысли о возможных последствиях!) из-под одеяла и, непринужденно умостившись на подушке, представшего моему восхищенному взору. Второй глаз ненадолго отстал от первого…
Она вдруг взвизгнула и нырнула назад под одеяло. Куда? Я инстинктивно оглянулся по сторонам в поисках того, что ее так напугало. И услышал из-под одеяла