считать, что все происходит только так, как он хочет, но железной рукой направляла многие невидимые потоки. Ее почитали и боялись. Ведь уверенный в ней муж, пресекал все попытки сказать о ней какую-либо неприглядную правду.
Вдали послышался топот копыт приближающихся всадников, это дозорные прискакали оповестить о подъезжающем караване. Она почувствовала волнение, как никогда прежде и поспешила в юрту, она хотела подготовиться к приему каравана. В отсутствии Оюуна она примет их в гостевой юрте. После караван отправится в стан Солонго, где он и встретится с Оюуном и они решать некоторые вопросы о продаже товаров на будущее и так караван захватит их осенью на обратном пути. Маланья успела надеть парадный халат, под цвет глаз и унизать кольцами распухшие пальцы. Она носила одну косу и оборачивала вокруг головы. Густые волосы пшеничного цвета казались короной. Выпив прохладной воды, она, переваливаясь направилась к гостевой юрте, но ждать под палящим солнцем не стала. Вошла внутрь и, села на топчан, облокотившись на подушки. Как все-таки ей надоел этот мучительный зной! Ее родное поселение утопало в зелени лесов, непроходимых для врагов и служившим источником пропитания и жизни для них. А здесь… куда ни глянь, выжженная степь… Она вздохнула и крикнула одного из мужчин:
– Эй, почему не задернут верхний полог?! Где девушки? Почему до сих пор не принесли свежей воды?! Скажу Оюун Хагану, что без него и гостей принять не можете!
Все быстро забегали, выполняя ее распоряжения. Вскоре показался и сам караван, Маланья ждала до последнего, вслушиваясь в звуки прибывающего каравана. Она возлежала на подушках, прикрыв глаза. Она выйдет им навстречу когда ей доложат, что они въехали в кочевье. Тогда и наденет на голову высокую шапку жены Главы Племени. Последние две беременности с тех пор, как тело ее стало тучным, с трудом давались ей. И без того тяжелое ее расплывшееся тело плохо переносило жару, ноги и руки опухали и ребенок прижимал грудину, ей было тяжело дышать. Да и дети Оюуна рождались крупными, последний мальчик с трудом вышел, она мучилась больше суток, у нее не было сил вытолкнуть его. Оюун очень переживал за нее, когда он услышал наконец плач ребенка и ворвался в юрту, она увидела его встревоженные, запавшие от бессонной ночи глаза и серое от беспокойства лицо. С караваном, прибывшим до этого, пришел Хасан, он заглянул к ним в юрту и, увидев ее округлившийся живот и неповоротливое тело, покачал головой и сказал, что прошлые роды были тяжелы, не только потому что дети большие и им трудно выйти, но и потому, что Маланья должна есть очень мало. Она удивилась, ведь всегда считалось, что для здоровья детей надо хорошо, жирно и много питаться, но он серьезно и настойчиво повторил несколько раз, что последние дни перед родами лучше вообще ничего не есть, так будет проще родить. Жирную и сладкую пищу вообще запретил, сказав Оюуну чтобы тот следил, иначе Маланья может и умереть в родах, чем еще больше встревожил мужа, он стал подозрителен и наказал помощницами