ни разу не набрал лишнего веса. А мне весь сознательный возраст приходилось следить за питанием, и все равно фигура была… фигуристой. Хорошо хоть волосы не подводили. Темные, густые, вились локонами. В хорошую погоду я вообще могла их почти не укладывать.
Я посмотрела на Ника, словила взгляд его ярких голубых глаз, и впервые задумалась, а на кого будет похож мой ребенок.
«На меня», – отрезала все лишние мысли. – «Ты темненькая, и глаза карие. Без вариантов». Но как бы я себя ни уговаривала, варианты все-таки еще оставались.
Я выдохнула, перевернула оладушек и без предисловий спросила у друга прямо:
– Ник, я тебе свой секрет рассказала. Так что рассказывай, что у тебя на личном фронте.
– А что на нем? Ой, у меня ж сгущенка есть, – подорвался он к холодильнику и скрылся за огромной дверцей.
– Ник? – добавила я раздражения в голос.
Ник хлопнул дверцей и привалился к отполированному куску металла, снова сложив руки на груди. Бицепсы на руках напряглись, под тонкой футболкой проступил рельеф. Никита был просто неотразим со своей этой наглой улыбочкой и отросшими светлыми волосами. С трудом верилось, что у него могут быть какие-то реальные проблемы на этом самом фронте.
– Сань, ну что ты хочешь знать? Сколько раз меня отшили? Или чем облили? Или сколько букетов мне вернули? Ну что ты ржешь?
– Если она тебя обливает, то это любовь! – прыснула я.
– Ну с тобой вряд ли кто сравнится по порче моего имущества. В общем, что ты конкретно хочешь знать?
– Погоди, ты же недавно совсем вернулся! Когда успел уже накопить такой опыт? – удивилась я. Сколько Ник в Москве? Два? Три дня?
– Я пошел на таран.
– Но крепость, похоже, выдержала, – не смогла сдержать свой хохот, за что и получила обиженный взгляд. – Ну ты даешь! Я бы тоже отказывала. Знаешь, такое может напугать.
Ник нахмурился, будто впервые задумался об этом.
– То есть мне перестать?
– Просто дай ей свободу выбора. Не навязывай свое решение, а предлагай. – Я положила последние оладушки на тарелку и сразу же накрыла их второй, чтобы не дать их все сожрать и чтобы они не успели остыть к чаю. – Так понравилась?
Никита прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Безумно, – как-то обреченно ответил он, а у меня всколыхнулась женская ревность. Я сейчас на самом деле завидовала этой безымянной девушке, которая стала причиной такого помешательства у вера. А вдруг она его истинная?
– Сань, вот даже не думай об этом, – в голосе проступило рычание.
– О чем? Я же ничего не сказала.
– Ты подумала. Громко! – разозлился Ник. – Начиталась романов своих. Нет никакой истинности. Просто гены, просто случай.
– Ладно-ладно, не кипятись. Ты, когда злишься такой миленький, прямо затискать охота, – состроила я умильную рожицу, чем еще больше разозлила вера.
Ник оскалился:
– Са-ня!
Я хотела ответить, но в дверь резко позвонили. Никита замер, уставившись в полутемный коридор.
– Ты