жить – умей вертеться!”. Также, благодаря Ларисе Ивановне я узнала, что, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы, лесть и похвалу жить и вертеться легче.
В сравнении с теплой атмосферой на кружке, которой мне не хватало дома, наши работы, законченные взрослой рукой профессионала, хоть и вызывали непонимание, большого значения для меня не имели. Вместе с тем, я убеждена: детали характеризуют личность, и это сложно было понять детским мозгом.
В одиннадцатом классе я в слезах пришла к Ларисе Ивановне, которая казалась мне доброй и разумной, адекватной и вызывала у меня доверие среди остальных взрослых. Я просила ее помощи и участия после страшного конфликта с мамой, отношения с которой ухудшались и поведение матери меня откровенно пугало. Мама пыталась зарезать меня здоровенным кухонным ножом.
– Ирочка, такого просто быть не может! Что ты придумываешь?! – лепетала Лариса Ивановна – Твоя мама не желает тебе зла! Ей виднее, как поступить лучше! Тебе все кажется…
Со звонком кабинет заполнили ученики ее одиннадцатого “В”, и спросили учительницу о причине моих слез.
– Это Ирочка у нас расстроилась из-за третьего места на конкурсе. – ответила Лариса Ивановна своему классу.
Ее обман меня отрезвил. Мои слезы тут же высохли, я успокоилась и ушла. А впоследствии, я старалась избегать улыбчивую и ласковую, безупречную внешне учительницу.
Снегопад.
Зимой в Магадане темнеет рано. После кружка нас забирали родственники Светы, а иногда мои. В некоторые дни нас провожала до дома Вероника Михайловна ещё и потому что мы все жили в одном доме.
Деревянный барак в свое время был построен зэками на тридцать лет. Но и через пятьдесят лет он был в эксплуатации. Весь фасад двухэтажного дома был обшарпан временем до дранки. Барак был кривой и с каждым годом проседал сильнее. Голубой потолок заметно опускался по миллиметрам, и я представляла, что когда-нибудь мы будем сначала ходить на корточках, а потом – ползать по-пластунски под нашим потолком… Взрослые постоянно говорили об очередях на квартиры и субсидиях, о скором расселении и сносе нашего аварийного дома. В разговорах мамы с соседями, и по телефону, звучали слова: очередь, обещают, квартал, заявление, губернатор, запись, подписи…
Наш быт для меня был обычным хоть и причудливым местами. Мы занимали две комнаты просторной трехкомнатной квартиры. Все стены в нашей квартире были кривыми. Штукатурка поддерживалась розовыми обоями с интересным узором, создавая на стенах бугры, в которые я втихаря от мамы любила аккуратно постукивать и слушать как за обоями с шуршанием сыпется песок.
Проживая в неблагоприятных условиях, я не страдала, поскольку все мои переживания были связаны с отсутствием присутствия матери. А мать оправдывала свое отстранение и раздражение бесконечными заявлениями и сбором подписей. Надеясь на скорый переезд, она хранила для нашей новой квартиры в углу за трельяжем в коробках японский поттер, тостер, микроволновку,