искал растрёпанные останки своего сына на площади, не менее одного акра. Угольно-чёрная кошка, которую официально называли – «гончая», медленно, но со стопроцентным успехом отыскала буквально всё, до ноготочка растерзанного катастрофой – ребёнка. Таковая добровольная пытка Вершителя Рахмагарра, продолжалась до поздней ночи. Вся территория была строжайше оцеплена и некого, не единого силуэта не перешло этой линии. Только блуждающие во тьме лунной ночи – две тени, подобно призракам, по отработанной траектории, скрупулёзно прочёсывали лес. То, показываясь на перепаханной обломками истребителя поляне, то снова скрываясь в густой чаще. То, что изредка доносилось из глубины леса, заставляло содрогаться от спазмов ментальной и обжигающей боли даже обожжённую жестокостью многочисленных боёв, стальную психику «вершителей» и «титанов», что разбавляли плотное кольцо разнообразной охраны вокруг области крушения. Они – чувствовали всё… Каждый вздох, каждый брюшной спазм неистовой боли, что заставлял Вершителя Рахмагарра падать на колени пред очередным обезображенным куском плоти его дитя. Говорят, что хищники не ведают эмоций – бред! Даже кибернетическая «гончая», имея в крепкой голове живой мозг леопарда опускала свою элегантную чёрную шею, и, из её горла, доносились какие-то не ясные звуки, напоминающие трагичное скуление пса. Она тоже скорбела как могла, и всё прекрасно понимала, в отличии от некоторых прямо ходячих – зверей. И только когда морально истерзанный и со специальным контейнером в обеих руках, в котором были останки его дитя, Рахмагарр вышел из леса и прошёл расступающееся кольцо охраны насквозь, подобно ожившей каменной статуе. И только после этого, нужные органы, были допущены до самих обломков. Никто не видел выражения лица правителя «среднего брата», так как оно было укрыто броне маской, которая венчала грозную, элегантную, угольно-чёрную кибернетическую броню. Не кто не видел, но – все чувствовали… Ощущали на ментальном уровне, эту неистовую – боль… Которая плавно перерождались сатанинскую – злобу… Все чувствовали только эмоциональный портрет этой «тени», и «она», просто обжигала концентрированными потоками – чёрной, энергии страдающего сатаны. «Гончая» и Вершитель Рахмагарр погрузились в спец автомобиль. Футуристическая, объёмная спец машина мягко загудела электро-мотор-колёсами и скрылась в тёмной стене леса. Она исчезла, мелькая меж толстых стволов деревьев заповедного леса – сейчас, так же, как и покой во всей великой империи – после, испепелив ложное спокойствие и блаженство мира, за всего лишь – за одну ночь.
Научный магистр Миллергардо, выписавшись из госпиталя, воистину нечего не вспомнит, и, с – реально, искренней болью полетит на все имперское погребение останков сына Вершителя Рахмагарра, великого полководца «среднего брата». Процесс грандиозного погребения и скорби прокатиться целым «цунами» боли по всей империи, что распростёрлась на большую часть планеты земля. Имперские сыщики перетряхнут и вывернут – всех и всё, что могло по их мнению быть участно в столь ужасном преступлении против главной и святой ценности империи «изначальных» – жизни не винного дитя. Было вывернуто