бы, что называется, «ложный друг переводчика».
Поэтому любознательный читатель, который потрудится прочитать ресурсы, предоставляемые на китайском языке, а сейчас машинный перевод достаточно эффективный и страницы в интернете переводятся без всяких сложностей, узнает, что общее настроение этого одного из самых знаменитых и известных стихотворений – есть красота даже в глубокой печали, и в некотором случае, хотя описывается осенняя картина, можно говорить о каком-то весеннем настроении. Тем более это интересно звучит в оригинале, так как словосочетание «зелёная вода» – это и собственно цвет, потому что в большинстве своём реки и озера Китая и Японии вода действительно зеленоватого цвета, и только Хуанхэ – жёлтого, потому что несёт много песка, а ещё и метафора «чистой воды», то есть зелёная – значит чистая.
Вот как звучит стих в разных переводах (все ссылки на источники оригиналов и переводов указаны в приложении к первой части эссе):
В струящейся воде
Осенняя луна.
… [1]
В чистой воде светла осенняя луна,
На южном озерке рву белые кувшинки.
… [2]
Воды прозрачны-чисты,
И месяц осенний сияет.
… [3]
Чиста струя, и день осенний ясен,
Срывает дева белые цветки.
… [4]
В зелёной воде блики осенней луны /
В Южном озере собирают «белые яблоки» //
Лотоса нежный цветок слово робеет сказать /
Глубоко опечалены те, кто в лодке сидят //
авторское прочтение
2. Белая роса
玉阶生白露
夜久侵罗袜
却下水晶帘
玲珑望秋月
Спросите любого любознательного читателя переводов древней китайской поэзии, знает ли он «Тоску у яшмовых ступеней» Ли Бая? Наверное, каждый ответит, что знает, практически наизусть. Что же можно сказать или добавить к многочисленным и очень подробным профессиональным разборам переводов этого стиха?
Опять же, без рекламы, но огромное удовольствие получаешь от прочтения публикаций переводчика-китаиста Ильи Сергеевича Смирнова. Действительно, знание материала у него потрясающее, углубление в тему сочетается с живостью изложения, как будто действительно становишься участником творческого поиска и размышлений. Сейчас вообще редко кто так умеет писать, на память приходит только музыковед Михаил Семёнович Казинник, учитывая, что многие стихи ещё и исполнялись под музыку, на мотив известных музыкальных композиций, сравнение более чем уместно.
Прошу прощения, но не могу отказать себе в удовольствии процитировать одно предложение из статьи Ильи Сергеевича Смирнова: «Итак, перед нами классическое пятисловное четверостишие (у янь цзюэцзюй) с цезурой после второго слова-знака (одной косой чертой отмечена слабая цезура, двумя – более сильная) и рифмой на концах чётных строк – а b c b (в современном произношении рифма